Брак по расчету. Я развожусь!
— Прикрой меня, если что. Серьезных планов нет, но, возможно, я не приеду домой, если вдруг съемки затянутся. Ты только контору не пали и не выдумывай то, чего нет, Алина, — говорю сестре, прищуренным взглядом разглядывая Димину фигуру.
Я попросила его оставить меня одну в машине, чтобы я позвонила маме, но она, как назло, не взяла трубку. Занята, наверное. Беркутов стоит у входа в агенство и ждет меня, что-то тыча в экран своего мобильного. Не понимаю я его... Вот честное слово. Ведет себя как влюбленный оболтус, однако мой внутренний голос твердит, что верить ему не стоит.
— Расскажешь потом, с кем ты проведешь время? — смеется Алина. — Конечно, прикрою. Вообще не вопрос. Ты же меня знаешь.
— Знаю, ага. Как бы твой муж не наговорил лишнего, — шучу я.
— Эй! Мой муж тебя ни разу не сдавал! — возмущается сестра. — Ладно, беги. Мама поймет, а папа... Его уже мамуля уговорит. Давай, удачи тебе, дорогая. Обнимаю крепко и целую!
Прячу телефон в сумку и выхожу из машины. Дима моментально подходит, блокирует двери автомобиля и, взяв меня за руку, тянет к входной двери.
Пока мы разбираемся, в чем будем сниматься и что делать на «сцене», девчонки окружают меня со всех сторон. Вот сейчас последнее, чего мне хочется, так это попасть на допрос. Я выскальзываю, бросая, что хочу пойти в туалет. Но Соня все равно топает следом за мной.
— Ты меня убьешь, Милена! — говорит она, цепляясь за мой локоть.
— Сонь, вот только не надо, а? Мы в туалете вообще-то! И пахнет тут не очень!
— Вот именно, что не надо! Не надо врать! Тут очень даже чисто! И не надо тянуть... Ну, блин... Расскажи, как ты сумела с Беркутовым-младшим так роман закрутить... — она играет бровями.
— Так говоришь, будто он звезда Голливуда и с ним просто невозможно построить отношения.
— Ну не все же могут... Это ты у нас такая счастливая и... Везучая. Сначала Афанасьева околдовала, потом Беркутова. Знаешь, второй куда круче, — подмигивает мне подруга, на что я закатываю глаза.
Мою руки и выхожу наружу. Мне звонит мама, и я вынужденно принимаю звонок, намекая Соне, чтобы не ждала меня. Наш разговор, скорее всего, продлится долго.
— Да, мамуль.
— Как ты, родная? Алина сказала, что твоя работа сегодня затянется. Ты только не загоняй себя, милая. Хорошо?
— Ну, конечно, мам. Зато меня снова будут показывать по телеку, — подшучиваю я, измеряя коридор шагами. Останавливаюсь у окна. — Просто имей в виду, что, если будет поздно, я поеду с девчонками. Ибо все равно рано утром снова придется приехать сюда. У нас самый разгар работы. Завтра автомобиль с сервиса заберу, и легче станет мне. Не скучайте без меня.
— А ты береги себя, доченька.
Попрощавшись с мамой, я оборачиваюсь и чуть ли не врезаюсь в грудь... Афанасьева. Он скалой нависает надо мной, хмуро разглядывает мое лицо.
— Отойди, — хочу пройти мимо, но он крепко сжимает мое запястье.
— Не спеши. Мы не закончили.
— Мы с тобой ничего не начинали! — цежу сквозь зубы, стараюсь оттолкнуть его от себя. Но тщетно. Герман не поддается. — Афанасьев, проваливай прочь от меня! Ты только и умеешь, что силу применять! Сначала тех горилл на меня натравил, а сейчас сам...
— Каких еще горилл? — выгибает бровь, но запястье освобождает. Он что, издевается надо мной? — Ты о чем?
— Прекрасно ты все знаешь. Дай пройти, — выдыхаю вымученно. — Сергей Владиславович будет ругаться. Не хочу кричать, Герман, и звать сюда охрану. Давай по-хорошему разойдемся.
— Нет, дорогая. Ты меня выслушаешь. То, что у нас не вышло... То есть отношения не сложились... Это не значит, что ты будешь везде палки вставлять в колеса. Возьмись за ум, пока я окончательно не вышел из себя.
— Что же будет, если выйдешь? — доносится позади Германа. Это Димин голос. — Отойди от моей девушки. Немедленно.
Удивительно, но Беркутов спокоен как никогда.
— Я тебе позвоню. И мы поговорим наедине, — поднимает указательный палец Афанасьев.
— Фак, Афанасьев, знаешь, что такое? Сейчас в морду получишь и при всем желании Надежды Вениаминовны сделать тебя везде главным героем ты не сможешь сняться нигде! Так что проваливай, пока я спокоен и адекватен.
Афанасьев, как ни удивительно, уходит. И при этом что-то бормочет себе под нос.
— Ты в порядке? — обнимает меня Дима. — Милен?
— Все замечательно. Скорее бы закончился этот день. Безумно тянет спать.
— Мили, — смеясь, парень целует меня в лоб. — У меня совсем другие планы на вечер. Отец сказал, что отпустит нас ближе к десяти. Вернее... Он пообещал мне. Конечно, поставил условие, но это неважно. Надеюсь, я справлюсь... Никуда не сбегай только, договорились?
— У тебя снова какие-то сумасшедшие планы?
— Ага. Ну что поделать... Я просто не могу от тебя оторваться. На самом деле в офисе дел накопилось по горло. Завтра поеду и проторчу там до утра. Может, разгребу все бумаги. Но сегодня... Я об этом совсем думать не хочу.
— Ну хорошо. Посмотрим.
К девяти покинуть агенство у нас не получается, хоть Сергей Владиславович действительно разрешил. Работа затягивается. Послезавтра мы вообще с раннего утра до глубокой ночи будем тут. Нам с Димой ничего не остается, кроме как подчиниться.
Мне даже кажется, что Беркутов пожалел о своей выходке. Все-таки ему было хорошо без этого рекламного ролика. Получается у него неплохо, но нам не только надо уметь быть фотогеничными... Еще много нюансов, о которых Дима явно не задумывался.
— Я такси вызову, — бросаю, едва оказавшись снаружи высокого стеклянного здания.
— Еще чего. Убери телефон, — командует Дима. — Я подвезу.
— Дим, ты устал, — возмущаюсь. — Давай по домам, а? Ты же сам сказал, что еще и в офисе дел по горло. Так иди выспись.
— Милена, не обсуждается.
Он обнимает меня за талию, привлекает за собой. Неужели кто-то снова наблюдает за нами? Парень так нежен...
Располагаемся в салоне автомобиля, и я снова достаю телефон. Отец звонил, но всего один раз. Значит, хотел убедиться, что я действительно нахожусь на работе, но... Мама с ним поговорила. Поэтому не стал настаивать.
