Бывшие. Запрети мне тебя любить
— Уверена? — нисколько не сдаётся Рупасов.
Одаривает меня очередной дерзкой ухмылкой.
«Я вообще больше ни в чём не уверена!» — кричит моя душа.
«Неужели и правда надо спрашивать?» — вторит ей сердце.
— Да, — твёрдым тоном озвучиваю я вслух.
У меня даже хватает глупости взглянуть ему в глаза. Во взгляде цвета бездонной синевы мелькает что-то непримиримое и… жестокое?
— Докажи! — грубо отчеканивает мужчина.
Опомниться не успеваю, как его пальцы смыкаются на моей шее. С такой силой, что возможно лишь открыть рот от удивления, но сделать хоть полвздоха больше не представляется возможным. В довершение, Артём грубо толкает меня назад. Больно ударяюсь головой о металлическую поверхность бытовой техники. Перед глазами всё плывёт и темнеет. Быть может, дело в произошедшем. А может в употреблённом шотландском виски. В любом случае, сознание тихонько растворяется, оставляя после себя одну единственную возможность — тонуть и погибать в тех ощущениях, которые сейчас, будто разряды от высоковольтной вышки, бьют по моим раскалённым нервам, отдаваясь жгучей болью где-то глубоко внутри меня.
— Потому что лично я нихера не верю тебе, родная, — скатывается до обжигающего полушёпота хриплый мужской голос.
Хватка на моём горле так и не слабеет. Начинаю задыхаться. И не только от недостатка кислорода. Сердце бьётся слишком часто и громко, а уровень адреналина в моих венах просто зашкаливает. Но видимо мужчине и этого недостаточно, потому что он дёргает за застёжку моих джинс. Металлическая пуговица отлетает в сторону. Молния расстёгнута буквально в считанные секунды.
— П-п… — всё, что я могу произнести вместо отчаянного «прекрати».
В попытке ослабить безжалостный захват, впиваюсь ногтями в его руку, удерживающую меня за шею. Дёргаюсь вперёд, намереваясь остановить это безумство. Но в результате лишь снова ударяюсь о холодную поверхность, ведь Артём намерен довести начатое до конца. Вижу это по тому безумию, которое пылает в синих глазах. И то, что примешано к этой пробирающей до глубины души эмоции, пугает меня ещё больше.
— Ты совсем не убедительна, Жень, — кривит губы в злорадной усмешке Рупасов.
Мир перед глазами продолжает благополучно плыть, а собственное тело напоминает бесконечный поток боли. Оно больше мне не подчиняется. Ошеломительная судорога пронзает каждую мышцу, не позволяя шевелиться. И я уже не уверена, в чём именно заключается её источник.
— П-п… — всё ещё пытаюсь что-то сказать.
Плотная грубая ткань на моих бёдрах поддаётся резкому порывистому движению его свободной ладони, соскальзывая вниз вместе с кружевными шортиками. Но, в разрез с жёсткостью, звучащей в мужском голосе, пальцы умещаются между моих ног и двигаются убийственно нежно. Искушают. Ласкают. Снова. И снова. Так, что я в считанные мгновения теряю рассудок и рефлекторно подаюсь всем телом вперёд, хватаясь за воротник белоснежной рубашки. Сама не знаю, то ли для того, чтобы вновь оттолкнуть её владельца, то ли для того, чтобы стать к нему гораздо ближе.
— Ты же вся мокрая, — снисходительно дополняет он.
Мужчина отпускает мою шею, но лишь затем, чтобы обхватить за затылок и притянуть к себе. И тут же вталкивает два пальца внутрь, поглощая мой громкий стон жестоким алчным поцелуем, не терпящим возражений. Можно подумать я на них способна.
— Ох… — вырывается из меня измученным всхлипом.
Внутренние мышцы предательски сжимаются в преддверии скорого оргазма, будто я всю свою жизнь только и ждала, когда он ко мне прикоснется. Возможно, потому, что так и есть на самом деле.
— Да… — мало разборчиво шепчет Артём. — Вот так…
Он накрывает губами одну из вершин моей груди прямо сквозь ткань блузы, тут же сжимая вторую. Новые разряды жгучего удовольствия разливаются в моей крови, а я запрокидываю голову, теснее прижимаясь к сильному мужскому телу. Именно сейчас, когда оказываюсь настолько безвозвратно близка к той границе, перешагнув через которую, назад вернуться невозможно, я отчаянно нуждаюсь в том тепле, которое оно может подарить.
Мириады невообразимо сладостных судорог окончательно сковывают волю, вынуждая дрожать и биться в эйфории моего быстрого пика наслаждения. И всё, что остаётся вместе с этим невообразимо прекрасным чувством: мой самый первый в жизни мужчина — единственный, кому только я могу принадлежать на самом деле.
— Мы ещё не закончили, — тихонько проговаривает на ухо.
Значение сказанному до меня доходит не сразу. Вообще в голове не удерживается ничего, кроме чувства неимоверной лёгкости. И даже разливающая трель дверного звонка для меня ничего не значит. Наверное, мой рассудок окончательно приказывает долго жить, потому что я сама обнимаю мужчину за шею и доверчиво утыкаюсь лицом в его грудь, когда он подхватывает на руки и несёт в спальню.
— Я скоро, родная, — дополняет он, укладывая меня на краю постели.
Никак не реагирую. Я будто впадаю в глубокую кому. Настолько смертельно прекрасную, что и не хочу выбираться из неё.
Его губы касаются моей щеки в невесомом поцелуе. Мужчина отстраняется, спешным шагом покидая комнату. А вместе с тем, как на мне остывает тепло чужого тела, приходит леденящее душу осознание…
