Соломон. Забытая нежность
На четвертый день меня выписали из больницы. Бинты с рук не сняли, и повязки необходимо было менять раз в день, обрабатывать антисептиком, руки не мочить. Для девушки, которая привыкла все делать сама по хозяйству, мне такие перемены грозили чередой проблем. Но Игорь заверил меня, что у него все под контролем. Он обзавелся новой электроплиткой, микроволновой печью, и быт они с Машей уже наладили. Мужчина просил не переживать из-за подобных мелочей, говорил, что мои руки совсем скоро заживут, а пока за это время окончательно окрепну.
Из больницы мы поехали прямиком на кладбище. Игорь сам организовал скромные похороны. Хотя, что там было организовывать. Два закрытых гроба и небольшие вырытые могилы на окраине кладбища под Воронежем. Священник отпел родителей прямо там. Маша всю церемонию стояла с отстраненным видом, не знаю, понимала ли она что-то, но я не хотела ей ничего объяснять. Может быть, потом, позднее мы поговорим с ней об этом. Но не сейчас. И себе я запретила горевать и убиваться по двум близким людям, которые дали нам с сестрой жизни. И по своей глупости едва не отняли. Себя погубили и чуть нас за собой не утащили в холодную и сырую землю.
Погода все ещё стояла тёплая, мы вышли за пределы кладбища, на сердце у меня по-прежнему было тяжело и неспокойно. Я так и не придумала, куда бы могла податься с Машей, чтобы сестру у меня не отобрали, а разрешили над ней опеку. Отсутствие жилья уменьшало мои шансы получить опеку. В общем, я была не особенно подкована в этих вопросах. А обращаться в органы опеки было очень страшно. Маша не заслуживала того, чтобы переехать жить в детский дом.
– Заедем в магазин и поедем домой, – Игорь открыл заднюю дверь своего большого внедорожника.
Мы забрались с Машей на сидение. Сестра по-прежнему молчала и вела себя на удивление очень тихо. Я не стала спрашивать у неё, о чем она думала и просто отвернулась к окну, обнимая ее маленькие плечики. Маша внезапно сильно прижалась в ответ своим тельцем ко мне и зарылась личиком в моих волосах.
– Я так рада, что ты жива, – сказала она тихо, шепотом, чтобы Игорь нас не услышал, а у меня внутри все задрожало, и на глаза слезы навернулись. – Ты же не оставишь меня больше, Аня?
Эти ее простые слова, будто на поверхность меня вытолкнули, и я полной грудью вдохнуть смогла впервые с того страшного дня, не чувствуя боли. Как можно было не любить это маленькое сокровище, которое было и есть для меня самое ценное в жизни? Я погладила Машу по спине.
– Никогда! – заверила я ее.
Встретившись с взглядом Игоря через зеркало заднего вида, я смахнула рукой слезу и поцеловала Машу в макушку, похлопывая по спине.
Мы справимся, мы обязательно со всем справимся. И переживем все испытания. Но я ни за что не оставлю Машу и никому ее не отдам. Если нужно и брата маминого разыщу. А если и нет, то тоже что-нибудь придумаю. Какое-то время мы смотрели с Игорем друг другу в глаза через зеркало заднего вида, а потом я отвернулась. Мне по-прежнему было невдомек, зачем мы ему сдались. Уж больно красивая сказка, но только мы с Машей не похожи на принцесс.
