Невеста твоего брата
— Я очень хорошо тебя понимаю, — произнес Максим, глядя на мигающую огнями машин дорогу.
— Что, прости? — Ирина задумалась и не расслышала, что сказал мужчина.
— Мне знакомы твои чувства, — повторил Макс.
— Да? — удивилась девушка.
— Когда я жил вне дома, звонки были для меня отдельным явлением...
— Как это? — Ира все еще не понимала, о чем он.
— Я не настолько близок с кем-либо из семьи, чтобы созваниваться по нескольку раз на день. Да и из другой страны это делать достаточно проблематично, — начал объяснять Максим, — поэтому мы выходили на связь по более-менее установленному графику, вечерами, через два-три дня. Так вот, все отхождения от привычного ритма вызывали у меня сильнейшую тревогу.
— В чем они заключались? — Ира развернулась к нему и внимательно вглядывалась в его лицо.
— Например, звонки среди дня, утром. Дни, когда дома до позднего вечера не брали трубку, причем все домашние, по закону подлости оказывавшиеся занятыми. Хотя с отца взятки гладки.
Он повернулся, встретившись с девушкой глазами, и улыбнулся ей.
— У меня тоже такое иногда бывает, когда звоню маме, — кивнула Ирина, — хотя все же мы с ней созваниваемся в самое разное время, и поводов для страха меньше. Но тетя Рита… У нее такой возраст, сам понимаешь.
— Понимаю, — сказал Макс, — поэтому хочу сказать, что тебе не за что извиняться. Сейчас приедем, и все будет нормально.
Он принялся вновь сосредоточенно смотреть вперед. Ирина тоже перестала его разглядывать и повернулась, откинувшись в кресле.
Вдруг ей стало спокойнее. Нет, конечно же, волнение за близкого человека не исчезло. Просто от нахождения в ограниченном пространстве с Максимом, от осознания того, что он будет рядом в ближайшее время, девушка испытала почти незнакомое ей чувство защищенности. В последний раз она себя так чувствовала разве что в детстве. От него исходила уверенность, сила, ощущение того, что как бы все не сложилось, он не останется безучастным. Что она не окажется одна перед возможными трагическими трудностями.
Если несколько минут назад Ира чувствовала себя самым несчастным человеком, то сейчас ей хотелось раствориться в настоящем моменте. Находясь близко от него. Это было странно, это было неправильно, так упиваться тем, что тебе не принадлежит. Но она это делала, не имея сил себе в этом отказать.
Ирина задумалась — если он действует на нее так одним своим присутствием, то что бы она почувствовала, реши он действительно ее утешить. Остановить автомобиль, отодвинуть сиденье и посадить трепещущую девушку к себе на колени. Ее воображение настолько разыгралось, что она почти физически почувствовала его тепло, широкую грудь под щекой, руки, крепко прижимающие ее к себе. В животе что-то безнадежно заныло.
Она бы очень хотела, чтобы ее Костя обладал хоть какой-то долей спокойной мужественности своего брата. Но, как ни крути, любимый человек Ирины был другим. Он был нежен, добр, ласков, но сильного плеча рядом с ним она не чувствовала. С другой стороны, он не отпускал в ее сторону шуточек и не позволял себе прочих бестактностей, которых за короткое время со стороны Максима была масса.
Развенчав немного образ старшего брата жениха в своей голове, Ира прикрыла глаза. Макс молча рулил, а она не знала, о чем говорить. Впрочем, спустя какое-то время их путь был окончен.
На подходе к дому Ирину покинули обретенные в машине крупицы покоя. Макс распахнул перед дрожащей девушкой дверь подъезда и поинтересовался: — Какой этаж?
— Второй, — проговорила Ира.
Мужчина пропустил ее вперед по лестнице, а сам принялся подниматься следом. У дверей Ирина притормозила в нерешительности.
— Надеюсь, у тебя есть ключи? — спросил Макс.
— Да, конечно… — она достала из маленькой сумочки связку и вновь застыла.
— Дай, я.
Максим разобрался с замками, толкнул дверь и вошел в жилище. Ира шла за ним, первым, что они услышали, был громко работающий телевизор. Молодые люди молча переглянулись, Макс отправился на звук.
На кухне перед ними предстала уютнейшая картина. Советское кино, большая чашка чая и Маргарита Петровна, внимающая действу на экране. Она была жива и даже на тот момент, скорее всего, неплохо себя чувствовала. Максим усмехнулся, пропуская вперед Иру. Та испуганно взглянула на него, ожидая праведного гнева, потом перевела взгляд на тетушку. Маргарита в свою очередь была весьма удивлена составу пришедших.
— Ирочка, ты бы сказала, что вернешься не одна, я бы пирог испекла, — всплеснула руками старушка, тактично не выразив никакого неудовольствия от внезапного гостя.
— Я ведь и не собиралась. Хотела прийти позже, — обреченно пояснила Ира, — но вы не брали трубку. Я очень волновалась.
— Девочка моя! — виновато воскликнула пожилая женщина. — Но я не слышала! Вот же телефон.
Она кивнула на лежащий на холодильнике аппарат.
— Беззвучный режим, — констатировала Ира, взглянув на экран.
— Наверно, я опять не туда нажала, — покачала головой Маргарита Петровна, — простите меня ради Бога…
— Ничего страшного, — вдруг подал голос Максим, — это вы извините за вторжение.
Макса невероятно порадовал факт доброго здравия родственницы Иры. Он не любил острые эмоциональные моменты, особенно являющиеся по сути безысходными. И если Ирину трясло от неизвестности, можно предположить, что бы с ней сделалось, окажись их находка печальной. Максим очень боялся ее реакции и своего бессилия сделать что-то, чтобы помочь. Учитывая еще и то, что переживания этой девушки давались мужчине все же немного тяжелее, чем просто страдания находящегося рядом человека.
