Красные искры света - Джейн Анна
– Я видел Дашу в том сне, перед тем, как попасть к этой ведьме, Джульетте, – хрипло ответил Ярослав.
– Да, я помню про это. Поэтому завела разговор про нее, – ответила Настя. – Знаешь, я скучаю по ней. Она была моим единственным другом в то время. Хоть мы и общались недолго, но… – Девушка замолчала.
– И я, – признался в порыве Ярослав.
Настя, повинуясь вдруг странному эмоциональному теплому импульсу, к которым была склонна мало, вдруг встала со стула, села рядом с Ярославом и обняла его, сама не понимая, зачем это делает и она ли делает это или ее новое тело?..
Ярослав не оттолкнул ее, разрешил обнять себя и – странное дело! – положил голову Насте на плечо. Точнее, на свое плечо, но временно он об этом забыл.
В это же время в комнату заглянула Маргарита Сергеевна, которая хотела что-то сказать, но, увидев, как сын нежно обнимает свою подругу, предпочла осторожно закрыть дверь.
Они отстранились друг от друга. И снова воцарилась тишина. Настя молча сидела и смотрела на Ярослава, а он крутил на пальце то злополучное кольцо, которое не мог снять, и, кажется, думал о чем-то своем.
Оба не знали, что сказать, да и не хотели. Однако молчание пришлось нарушить. Слишком тягостной была тишина. Насте вдруг подумалось, что тишина – удел мертвых. Живые должны говорить.
– Наверное, пора? – спросил Ярослав, глянув на наручные часы.
– Пора, – согласилась Настя.
– Не поедем в универ. Сразу поедем к Джульетте. Я сейчас возьму ключи.
– Поедем, – упрямо мотнула головой Настя. – Иначе ты не получишь свой полуавтомат, – насмешливо добавила она, – и достанешь меня нытьем.
Ярослав пожал плечами. Он взял ключи и, критически оглядев подругу по несчастью, велел ей переодеться. На этот раз одежду выбирала Настя. Ей сначала приглянулся темно-синий элегантный костюм, который Зарецкий надевал раз в самых исключительных случаях, поскольку официальную одежду терпеть не мог. После Настя выбрала брюки и футболку-поло, однако Яр вновь лишь покрутил у виска, заявив, что так позориться не собирается. Настя, помня, как Зарецкий мучал ее дома с одеждой, тоже уперлась рогом. Сошлись на консенсусе: Настя согласилась надеть черные джинсы, однако от нежно-голубой рубашки-поло, которая в ее глазах была элегантной, не отказалась.
Попрощавшись с Маргаритой Сергеевной, которая изумилась, увидев на сыне собственный подарок, от которого он ранее упорно отбивался, заявляя, что не собирается таскать голубые вещи, Ярослав и Настя спустились вниз, в подземный гараж, где стояла машина парня. Машину подарили родители, и Яр обожал свою красную «Мазду», не слишком новенькую, ибо отец считал, что негоже баловать сына дорогими машинами, но и не проблемную. Егор, правда, утверждал, что сначала надо хорошо научиться водить на «механике», а уж потом брать «автомат», но Яр не был с ним согласен.
– Кто сядет за руль? – спросила Настя, останавливаясь около автомобиля и оценивая ее взглядом.
– Я, естественно, – отозвался Ярослав с недоумением.
– Права выданы не на меня, вернее не на мое лицо, то есть не на Анастасию Мельникову, – сказала девушка, – а на Зарецкого Ярослава… как там тебя по батюшке?
– Игоревич, – буркнул тот.
– Если ты, Ярослав Игоревич, сядешь за руль, то первый же остановивший тебя полицейский оштрафует тысяч на тридцать. Или вообще арестует на пятнадцать суток, – нахмурилась я.
– Надо вписать тебя в страховку, – буркнул Яр и тут же поправился: – Вернее меня. И вообще, я тебе свою машину не доверю.
– А вот и зря, – покачала головой Настя. – Я не самый лучший водитель, но стараюсь быть осторожной, если за рулем.
– Все равно.
На водительское сиденье все-таки сел Ярослав. Для того, чтобы удобно устроиться, ему пришлось двигать кресло и менять положения зеркал заднего вида – Настя все-таки была ниже его.
– Штраф платить сам будешь, – пригрозила Настя.
Ярослав не ответил, завел машину и аккуратно стал сдавать задом. Он вырулил из гаража и, выехав из жилого комплекса, направился в сторону проспекта.
Вновь воцарилась тишина.
Чтобы разрушить ее, Яр включил радио, и из динамиков послышались знакомые звуки старой песни – той, которую любила Даша.
«Воспоминание».
Воспоминание стало светом.
Лучом серебряным в грудь вонзилось.
Я потерял тебя в небе где-то.
В душе нашел злой судьбе на милость.
Заплачет небо, роняя звезды…
Я никогда тебя не забуду.
Забраться в вечность – всегда не поздно.
А двери к жизни найти есть чудо.
* * *Я подозрительно косилась на Зарецкого, сидевшего за рулем. Он вцепился в него обеими руками и напряженно посматривал по сторонам. Мне он говорил, что из-за моих коротких рук и ног ему, видите ли, неудобно вести машину, но я-то знала, что он сам не самый уверенный водитель. А я со своими якобы короткими руками и ногами с управлением машины справлялась достаточно хорошо, хоть и водила крайне редко. Но спорить с Ярославом я не стала – не самое подходящее время.
Честно говоря, то, что он рассказал мне о Даше, меня потрясло, хоть я и знала, что она спрыгнула с крыши многоэтажного дома.
Мне было и неловко, и страшно, и больно. И сердце сдавила жалость. И к Даше, и к Ярославу, и к его маме…
Такие вещи не должны случаться. Дети не должны погибать. И другие дети не должны становиться свидетелями их смерти.
В какой-то момент я почти воочию увидела это все: и полутемный двор с мигающим фонарем, и лежащую на земле Дашу, и Ярослава, который кричал… Не знаю, что это было – разыгравшееся воображение или мозг Ярослава подсунул мне картинки из прошлого, но это было жутко.
Из-за некоторых особенностей восприятия Ярослава все то, о чем он рассказал, я чувствовала острее, и, честно говоря, мне было ужасно не по себе. Я предпочитала молчать, то и дело глядя по сторонам в поисках полицейской машины. Однако нам повезло – до самого университета нас никто не остановил. Выходя из автомобиля, я облегченно вздохнула.
– Отсидишь одну лекцию – и свободна, – напутствовал меня Ярослав, высунувшись в окно. – А я тебя буду ждать в машине.
– А завтра? – спросила я.
– Что – завтра? – не понял он.
– Ты же не можешь пропускать занятия все время. Да и мне тоже нужно появляться в университете, – ответила я, чувствуя, что на меня смотрят.
– Надеюсь, до завтра мы поменяемся обратно, – отозвался Ярослав, в котором явно жил тайный оптимист – я, например, рассчитывала на худшее. – Иди. И не позорь меня. Ни с кем не разговаривай. Не встревай в драки, – хмыкнул он.
– Не беспокойся, – отозвалась я, держа в руках его рюкзак.
– Закинь его на плечо, не ходи, как идиот, – велел Зарецкий. – И я тебя умоляю, не своди ноги вместе и не жеманься. Не хочу, чтобы обо мне потом пошла слава.
– Она о тебе и так идет, – отмахнулась я.
– Аудитория два – семнадцать, – напутствовал Ярослав в который раз, решив, что у меня такая же плохая память, как и у него. – Садись куда-нибудь назад. Не отсвечивай. И давай быстрее, скоро пара начнется уже.
Я неловко закинула рюкзак на одно плечо и пошла к зданию корпуса, в котором учились юристы. Была перемена, поэтому многие студенты стояли у крыльца: кто-то смеялся и громко говорил, кто-то курил втихушку, а кто-то обсуждал вопросы по учебе, держа в руках кучу распечаток – типичная студенческая атмосфера, легкая и ненапряжная.
Я, стараясь сделать походку как можно более размашистой, шагала вперед, и мне было немного страшно. Казалось, что сейчас все обернутся на меня и поймут, что я – ненастоящий Ярослав Зарецкий. Однако этого не случилось. Никто особо и не обратил внимания на студента в голубой рубашке-поло, джинсах и с рюкзаком за плечом. Тем не менее ощущение, что за мной наблюдают, не пропадало. Я даже несколько раз оглянулась, но никого не заметила.
«Ярослав», – услышала я вдруг и замерла – в меня чуть не врезалась девушка, идущая следом. На губах появился странный вкус малины и чего-то кислого и не особо приятного.
