Герцогиня Пять Мешков
Ну и дурак же он! Когда я сказала поблагодарить, это не значит, что нужно мне денег насыпать и мечты осуществлять. Но, зря я плохо думала про герцога! Он вон какой благодарный оказался. Столько женихов собрал! И такие деньжищи обещает! Я стояла и смотрела, на женихов, которые смотрели на меня. Ну и жадные же они! Вон уже сколько приданого обещают им! - Десять тысяч! – выдохнул герцог, стоя рядом. – Красивая, молодая, работящая, десять тысяч! Я подняла на него глаза, видя, как дрожит его рука. Он посмотрел на меня странным взглядом и вздохнул. И тут я поняла. Герцог понял, что влюбляться начинает, поэтому хочет меня услать куда-нибудь. С глаз долой. Надеется, что забудется. А то вдруг потом не сдержится и снова на сеновал бросит? А ему нельзя! Ему же аристократка нужна. И буду я им глаза мозолить! И невеста ревновать будет, и герцог себе места не найдет! - Тринадцать тысяч, - сглотнул герцог, на мгновенье закрыв глаза. А сам же потом вспоминать будет. Заскучает, небось. Жаль мужика, хороший. Вот так я ему всю жизнь загубила. *** Герцог чувствовал, как огромная зеленая жаба душит его, когда он выдавил из себя: «Пятнадцать тысяч!». Но в глазах женихов понимания не нашел. Да такие деньги не каждый мелкий аристократ за дочь дать может! - Мама моя тоже, когда за папу замуж выходила в девятнадцать лет уже вдовой была. Десять мужей схоронила. У нее, почитай, почти половина кладбища мужей, - послышался голосок рядом, когда герцог почувствовал приступ дурноты. «Если что – заставлю силой жениться!», - подумал он, выбирая кандидата. - А отца на свадьбу пригласить можно? – спросила Пять Мешков, пока Бертран выбирал жертву. Как мужчина он очень сочувствовал, но как герцог был немилосерден. - А то он и так никуда не выходит, - вздохнула Пять Мешков. – Еще бы! Никак к деревянной ноге не привыкнет! На мгновенье герцог представил, как одним глазом смотрит на то, как его единственная рука пытается поправить деревянный костыль на ноге, и сделал над собой усилие. - Миллион! – произнес он, а все ахнули. Он, словно коршун со своими огромными черными крыльями возвышался над толпой перепуганных кроликов, выбирая себе жертву. - Ну, хорошо! – зловеще произнес Бертран, пытаясь на глаз определить, кто ему больше всех не нравится и меньше всего пригодится. Так, кузнеца нельзя. Где потом такого искать? Этого тоже нельзя. Хороший повар. Молодой парень придурковатого вида, вжимал голову в плечи и трясся больше всех. - Ты! – указал пальцем на него Бертран, а толпа расступилась, обнажая спрятавшегося за их спины бедолагу. Сейчас он напоминал одинокий кустик среди поляны. – Как правитель этих земель, я обязую тебя жениться на этой девушке! И тут паренек заплакал. Совсем, как ребенок, растирая кулаками глаза. - Пр-р-риказываю! – надавил герцог, причем «р» получилось угрожающе – раскатистым. - Друзья, спасайте, - обратился он к окружающим. Но что-то подсказывало, что друзей у него больше нет. - Прошу вас, - упал на колени бедолага. – Я еще слишком молод! Пощадите! Возьмите моего отца! Он – вдовец! Ему уже все равно! Он две недели помереть не может! Возьмите его! Его дрожащая рука указала на дряхлого старикана, которого, видимо, сняли со смертного одра по приказу герцога. - Я вижу свет… Там, в темноте, - выдохнул старикан и подозрительно обмяк. «Он две недели помереть не мог!», - перешептывались слуги, глядя на тело старого деда. - Никаких возражений! – рявкнул герцог, потирая руки. – Совет вам да любовь! Я даже жалую вам земли под Риверстоуном. Герцог долго вспоминал, какие земли находятся подальше от замка и поближе к ненавистным соседям. - Не на-а-адо! – выл парень. – Лучше в пропасть! А давайте я в вас плюну, а вы меня в пропасть? И тут его осенила гениальная идея. - Долой герцога! Долой! – заорал он, с надеждой глядя на Бертрана. – Угнетатель! Сжечь замок! Долой крылатого тирана! Обычно такие вещи герцог не прощал. Любой зачинщик бунта тут же летел в пропасть, но сейчас у Бертрана рука не поднималась. - Хватит работать на него! Давайте поднимем мятеж! – кричал сообразительный паренек, жалобно заглядывая в глаза герцогу. - Я тебя прощаю в честь твоей свадьбы, - зловеще заметил Бертран, проявив несвойственное ему милосердие. – Вот тебе жена. Деньги тебе сейчас вынесут! Найдите им лошадь и повозку! Слуги сообразили моментально, и через десять минут на том месте, где стояли и лежали женихи, стояла повозка груженная приданным. - Спасибо вам, - улыбнулась Пять Мешков. Она посмотрела на герцога с такой грустью, словно вот-вот заплачет. В этот момент герцог поймал себя на мысли, что жених не понравился. А раз жених не понравился, то есть все шансы, что она вернется. - Я – мужчина, я не должен плакать, - мысленно уговаривал себя Бертран. – Ирлинги не плачут… *** Ничего себе! Самого красивого выбрал! Обычно старых берут, а тут молодого, красивого! Не каждый герцог так милосерден. И миллион приданого дает! Ничего, кур купим, а там еще чуточку денег останется. Главное, кур купить! - Спасибо вам, - погладила я руку герцога, который вдруг посмотрел на меня с такой тоской, что я сама чуть не расплакалась. Бедный, как он теперь без меня будет? Умрет от тоски, поди… Ничего, я его тоже не забуду. Всю жизнь помнить буду. «Неси веревку!», - командовали слуги. – «Ты куда от счастья своего собрался тикать? Куды намылился?». Я ласково посмотрела на герцога в последний, прощальный раз, а повозка тронулась. Рядом со мной сидел связанный и привязанный к телеге жених. Видимо, его связали, потому что сбежать захочет. Ну еще бы! Привык, поди, к замку! В руках связанного жениха были поводья, но править лошадкой было не надо. Тут одна дорога. И лошадь знали ее наизусть. Замок медленно удалялся, а я сидела и смотрела на мужа, который плакал. Видимо, он тоже привык к замку, раз так убивается. А буду ли я скучать? Замок становился все меньше и меньше… Наверное, буду. Не по замку. По герцогу. Хороший он, добрый. Никогда ни словом плохим не обидит. Эх! Хоть бы ему невеста хорошая досталась.
