Бывший моей сестры
Софи ахает, дыхание учащается:
— Не делай этого, — хрипло шепчет, но не делает ни малейшего движения, чтобы освободить руку.
Ну все, терпение на исходе.
— Садись, София, — тихо приказываю, отворачиваясь. — Ева, ты тоже. Полагаю, Софи нужно многое объяснить, это займет время.
Подбородок Евы дерзко вздергивается, хоть я и улавливаю намек на скрывающееся там опасение.
— Не командуй, Тимур, тебе лучше вести себя прилично, или я, не раздумывая, вышвырну твою задницу за дверь.
— Я испытываю искушение вести себя плохо, просто чтобы посмотреть, как ты провернешь это, — криво усмехнулся. — Кто такая Мария Варнас?
Веселье исчезает так же быстро, как и появляется. София бледнеет еще сильнее от резкого вопроса, и ее без того большие глаза расширятся еще, рот открывается и закрывается, как у рыбы выброшенной на сушу. Она смотрит на Еву, но, увидев ее замкнутое состояние, снова поворачивается ко мне, чудесным образом изменив выражение лица и скрыв свое замешательство.
— Это кто-то, кого я должна знать? — спрашивает, стараясь казаться равнодушной.
София уставилась на меня своими ярко-голубыми глазами с притворной невинностью, которая одурачила бы любого, кто не был свидетелем шока несколько секунд назад.
— Это имя ни о чем мне не говорит, хотя я предполагаю, что могла с ней пересечься где-нибудь. В конце концов, я общаюсь со многими людьми. Она один из клиентов?
Эта девушка была искусной лгуньей. Заставляю себя улыбнуться и решаю подыграть.
— Возможно, — отвечаю уклончивым тоном. — Мы с Евой провели прекрасный вечер, поболтав с ней. Замечательная женщина… на самом деле, замечательная. Не та, кого я, скорее всего, забуду, поверь, — с каждым словом София белела сильнее и сильнее. — Я узнал довольно много, но это совсем другое дело. И, видишь ли, довольно удивительно, она упомянула, что вы двое хорошо знакомы. Она даже поделилась парой интересных историй о ваших… разговорах.
— Тимур, я… — София мертвой хваткой вцепилась в подушку, застыв от напряжения и страха.
— Я не закончил, дорогая, — вмешиваюсь с очередным смешком. — Мария была счастливо рассказать нам, насколько вы близки, вплоть до обмена секретами семьи и информацией, которая ее не касается. Информацией, которая, по ее мнению, достойна общественности и поэтому она любезно поделилась ею, даже приложила фотографии. Так что, прости, но я спрошу еще раз… — повышаю голос, все следы веселья и юмора исчезают. Подхожу к дивану, склоняясь над Софией. — Ты знаешь, кто такая Мария Варнас, блять?
— Да! — глаза брюнетки наполнились слезами, но жалости к ней я не испытывал. — Мне так жаль… Жаль… Клянусь, я не знала, что она собиралась… Она познакомилась со мной и мы стали подругами, и я рассказала ей о… Честное слово, Тимур, пожалуйста… Когда вышла статья, я была так зла и сказала ей остановиться… Но она… она сказала, что Ева сделала что-то ужасное, и ей нужно преподать урок… Пожалуйста… Пожалуйста… — она повернула голову к Еве, которая стояла бледной, как и София. — Мария сказала, что ты увела ее парня, а она была беременна и… что ты спала с Тимуром. Она показала фото, и мне стало так плохо, потому что я не могла поверить, что ты сделала такое. Как ты могла, Ева?
— Ты не любила его, — услышал, как Ева шепчет сквозь истерику Софии.
В ее глазах была невообразимая боль. Хотелось прижать Еву к себе и утешить, но где-то глубоко в душе, я знал, что она отвергнет меня. Не сейчас, когда обвинения Софии нависли над ее головой, как заряженный пистолет.
— Это все равно не давало тебе права трахаться с моим парнем у меня за спиной! — слезы свободно текли по щекам Софии, пока она гневно осматривала Еву.
— Я не хотела, чтобы это произошло, ладно? Я пыталась защитить тебя от его глупой мести, и это случилось. Я знаю, что это не оправдание, но черт! Ты должна была прийти ко мне и рассказать о своих чувствах. Вместо этого ты выливаешь все на какую-то невменяемую сучку? Черт возьми, София, мы были друзьями и даже ближе, чем просто двоюродные сестры.
— Я спрашивала у тебя, и ты сказала, что ничего между вами не происходит, — парировала София. — Ты врала мне в лицо и ожидала, что я тебе поверю?
— Тогда ничего не происходило! Да я ненавидела Тимура всей душой, мы ссорились каждую нашу встречу! А когда все случилось, поверь мне, Софи, я чувствовала себя ужасно. Но ты говорила мне, что не любишь его, и это дало мне шанс верить, что все будет хорошо… Черт! О чем я вообще говорю? Это было не нормально даже тогда, и, тем более, сейчас.
Ева трет пальцами глаза и выдыхает, продолжая спокойным тоном:
— София, ты знаешь, что я не имею никакого отношения к твоему решению порвать с Тимуром, но я так долго хранила твой секрет. Даже когда это угрожало разрушить мою семью, я держала рот на замке и терпела обвинения и оскорбления со стороны Тимура. Ты навлекла это на нас всех… Если бы ты просто объяснила… Я умоляю тебя сейчас, пожалуйста, скажи ему правду.
— Ты, должно быть, не серьезно! — в тревоге воскликнула София, бросив на меня встревоженный взгляд. — Я не собираюсь ему говорить.
— Черта с два ты этого не сделаешь, идиотка, — холодно вмешиваюсь. — Ты скажешь мне правду или я сломаю твою тощую шею, и тебе никто не поможет.
