Снежная сказка для Мириам
Несмотря на то, что наш отец был обедневшим баронетом, в детстве мы не знали лишений. Точнее, не знали что наша жизнь не такая, как должна быть у знатного семейства.
Мы жили в деревне, без слуг, в небольшой усадьбе. Мама сама занималась грядками, цыплятами, сама доила нескольких козочек, которые обеспечивали нас молоком, а мы с сестрой с малых лет ей помогами. Вместе с матушкой ухаживали за нашим уютным и очень любимым домом.
У меня с малых лет проснулся дар заклинателя зверей, я умела приручить даже диких животных. Да и с людьми всегда хорошо ладила. Дружила с местными ребятишками, бегала, играя во всевозможные игры, лазила по деревьям. Даже научилась всяким акробатическим трюкам у бывшего бродячего артиста, осевшего в нашем городке по большой и чистой любви к дочке пекаря. Мне эта наука хорошо давалась, благодаря некоторым генам, передавшимся от отца.
Поэтому для меня такая жизнь и вовсе была счастьем. Я не хотела другой. Разве что была не прочь попутешествовать и мир увидеть.
Отец же постоянно пропадал в столице. Работал, чтобы нас обеспечить. По крайней мере, он так говорил.
А однажды просто не вернулся.
Мама вся извелась, посылая ему одно письмо за другим, но ответа не было. Два дня мы ничего не знали. Пока в наш дом не приехали комиссары из жандармерии. И сообщили, что наш отец погиб во время облавы на один из крупнейших игорных домов. Мол, пытался сбежать, прихватив не свои деньги, и его убил кто-то из вышибал этого притона.
Сказать, что это стало для нас шоком, не сказать ничего. Происходящее вмиг превратило всю нашу устоявшуюся тихую жизнь в сущий кошмар. И словно этого было мало, проблемы посыпались на нашу осиротевшую семью, как из мешка злой Мары.
Оказалось, что дом наш давно заложен, и кредиторы ждать не намерены. Да и неоткуда нам было взять денег. Едва хватило на то, чтобы рассчитаться со всеми долгами, оставшимися от отца. У нас отобрали практически всё.
Тогда-то мама и написала своему старшему брату, переступив через гордость. Попросила у него помощи.
Со своей роднёй до этого она не общалась. Семья не приняла её выбор и не благословила брак с нищим с их точки зрения баронетом. Её отец, наш дед, умер, так и не простив непутёвую, как он считал, дочь. Но дядя согласился помочь и даже выслал нам деньги на дорогу в Саэльму, велев приехать в его столичный дом.
Собрав свои небогатые пожитки, мы втроём отправились в новую жизнь.
Мне тогда было уже почти восемнадцать. Бриэнн шестнадцать. Обеих боги наделили весьма привлекательной внешностью, так что мама всерьёз рассчитывала, что мы сможем найти себе хороших состоятельных мужей. Сначала я, а потом со временем и младшая сестрёнка.
Вот только маминым надеждам не судилось сбыться. Радуясь тому, что брат забыл распри и позвал к себе в дом, мама даже предположить не могла, в какой роли мы будем там жить. Что буквально с порога нас встретят не гостеприимным приветствием, а перечнем обязанностей, которые мы теперь должны были выполнять.
Маме дядя милостиво отвёл роль экономки в своём доме, так как прежнюю как раз уволил за какую-то провинность. А нам с Бриэнн надлежало стать горничными. И всем троим забыть, что хозяин дома наш близкий родственник.
Легче всего эту ситуацию пережила я. С детства приученная к работе, новыми обязанностями не тяготилась и ничего постыдного не видела в том, чтобы зарабатывать себе на жизнь таким трудом. Замуж особо не стремилась. К дяде никаких родственных чувств не испытывала, поэтому его некрасивой поступок задел меня лишь по касательной – мне было очень обидно за маму. Вот как раз для неё всё это стало страшным ударом и настоящим унижением.
А ещё для Бриэнн. Сестра, наслушавшись, как хорошо мы будем жить в столице, как найдём себе состоятельных мужей и так далее, просто не могла смириться с тем, что всего этого не будет. В своей подростковой категоричности она сгорала изнутри от вопиющей несправедливости жизни, как ей казалось. И держать это в себе Бриэнн не могла.
Сначала начала закатывать истерики мне и маме. Мы как могли уговаривали её, утешали, увещевали. Сестра успокаивалась на время, но потом все начиналось по новой.
А потом она начала высказывать претензии дяде. Сначала несмело, робкими намеками, а затем, осмелев, − все более дерзко и безрассудно. Дядя, естественно, злился, требовал у мамы, чтобы она приструнила дочь, угрожал, что выгонит нас всех на улицу. Мы пытались вразумить Бриэнн, но все попусту.
Спустя год сестра сбежала. Просто исчезла, оставив записку, что жить так больше не может, и отправляется искать другую судьбу и своё настоящее место в этом мире. Найти её нам с мамой так и не удалось. А дядя помогать даже не думал.
Приблизительно в это же время в его доме впервые появился Влодэк Габжи. Не знаю, какие у нашего родственника были общие дела с графом, но довольно быстро я узнала, что этот гость является главой Тайной Канцелярии – слуги вообще очень много всего знают. Вот только о том, что этого человека все за глаза называют Кукловодом, мне никто не поведал.
Но так получилось, что именно мне в тот день довелось нести закуску к напиткам в кабинет, для дяди и его собеседника. И тот на меня, почему-то, обратил особое внимание. Я буквально кожей чувствовала, как влиятельный гость следит за каждым моим движением.
И хоть внешне мужчина был довольно привлекателен, улыбчивый кареглазый брюнет, его взгляд мне показался очень неприятным, липким, грязным. Поэтому я вздохнула с облегчением, когда мне удалось наконец оттуда уйти. Вот только это меня спасло ненадолго.
Скорее всего, дядя сказал графу кто я такая на самом деле, и глава Тайной Канцелярии начал появляться в его доме довольно часто. При этом всегда искал возможность увидеть именно меня. Дяде это не особо нравилось, но таким людям не отказывают.
Мне же со временем начало казаться, что моё первое впечатление о неожиданном поклоннике было обманчивым. Молодая была, глупая. Повелась на красивые речи и настойчивые ухаживания.
