Право на одиночество
– Не могу ответить тебе тем же, Миша, – насмешливый голос. Но очень красивый, бархатный такой. Этим голосом только женщин совращать. Интересно, как Рашидов их совращает, если при одном взгляде на него единственное моё желание – это залезть под стол и завыть от ужаса?
Даже теперь, спустя пять лет, я понимала, что Рашидов был единственным человеком в моей жизни, кого я по-настоящему испугалась. Я испугалась его даже больше, чем того насильника, которого наняла Крутова.
– Ты протащил этот проект? – спросил Рашидов, бросив на стол Ломова какую-то папку.
Михаил Юрьевич внимательно изучил содержание папки. Со своего места я совершенно не могла рассмотреть, что там лежало, но по дальнейшему содержанию разговора догадалась, о каком проекте шла речь. Серия «Творю своими руками» не оправдала ожиданий Ломова, да и не только его – возможно, причина была в слишком высокой цене, ведь качество картинок и полиграфии там было на уровне.
– Да, – Ломов кивнул. Я в это время смотрела на Рашидова и, узрев выражение его лица, чуть не завизжала от ужаса. Михаил Юрьевич слегка побледнел.
– А теперь ты мне всё подробно объяснишь. Кто тебя надоумил утвердить этот проект, ну или зачем ты это сделал… Давай, рассказывай.
И, обернувшись, Рашидов вдруг заметил меня. Я сидела на стульчике в углу, обложенная со всех сторон различными бумажками и книгами. Страх захлестнул меня с головой, когда я увидела, с каким выражением на лице он на меня смотрит. Так смотрят на таракана, которого собираются прихлопнуть тапком.
– О, – губы изогнулись в издевательской усмешке, – какая цыпочка. Твоя?
Я не видела Ломова в тот момент – не могла отвернуться от тёмно-карих глаз Рашидова, которые просто пригвоздили меня к месту.
– Можно сказать и так, – тихий ответ Михаила Юрьевича меня удивил. И что сиё означает?
А ещё я с ужасом заметила, что Рашидов что-то для себя понял, потому что он как-то странно улыбнулся. А потом, отвернувшись наконец от меня, сказал:
– Жаль. Итак, я тебя слушаю.
И сел рядом со мной, грубо скинув все бумаги на пол. К моему ужасу – впрочем, этот ужас не ослабевал с того момента, как Рашидов вошёл в кабинет, – он ещё и небрежно обнял меня за плечи! Я дёрнулась, но он так грубо сжал мне плечо, что желание сопротивляться тут же пропало.
Следующие полчаса были самыми кошмарными в моей жизни. Исключение составляют, пожалуй, только вечер того же дня и день смерти родителей…
Ломов рассказывал о причинах провала нового проекта, о том, почему он думал иначе, о своих ошибках. А я, сидя рядом с Рашидовым, чувствовала его реакцию на каждое слово своего начальника. Главным образом по руке, лежавшей на моём плече. Когда Михаил Юрьевич говорил что-то неприятное, рука Рашидова сжималась сильнее, а если наоборот – расслаблялась и начинала легко меня поглаживать. Я даже не знала, что хуже.
Я толком не помню, чем закончилась эта встреча. Кажется, наш «биг босс» решил всех простить. В любом случае, когда он наконец вышел за дверь, попрощавшись с Ломовым, я уже была на грани обморока.
– Наташа, – бросился ко мне Михаил Юрьевич, – ну давай, приходи в себя. Я знаю, Рашидов страшный человек, но уже всё, он ушёл. Поверь, я всегда сумею с ним договориться. Прости, что не попросил его отсесть от тебя подальше, но так было бы только хуже.
– На коленки бы меня посадил, наверное, – попыталась пошутить я. К моему удивлению, Ломов даже не улыбнулся.
– Я тебя заранее предупреждаю, – тихо сказал Михаил Юрьевич. – Чем меньше ты будешь общаться с Рашидовым – тем лучше. Он появляется здесь только в том случае, если возникают большие проблемы. Поэтому лучше держись от него во время таких визитов подальше.
Можно было бы и не предупреждать. Я скорее согласилась бы войти в вольер к тиграм, чем ещё раз по доброй воле встретиться с этим человеком.
Но, к сожалению, я увидела его ещё один раз. И вся ситуация в кабинете Ломова показалась мне цветочками по сравнению с тем, что случилось вечером в тот же день.
Я шла домой. Уже стемнело, холодный ветер пробирал до костей. Рядом затормозила машина. И я даже не успела опомниться, как открылась задняя дверь и меня просто силой втащили внутрь, зажав ладонью рот.
Я почувствовала, как машина резко стартовала, набирая скорость. Тот, кто был на заднем сиденье, легко зафиксировал меня под собой и методично расстёгивал пальто, не обращая внимания на мои руки, которыми я пыталась от него отбиться. Его не смущало даже то, что я с самого начала кусала зажавшую рот руку.
Внезапно загорелся неяркий свет, и я наконец увидела, кто так настойчиво меня раздевает – Рашидов!
Вот тогда я по-настоящему испугалась. Липкий пот выступил на лбу, я с ужасом уставилась на мужчину и что-то промычала.
Рашидов откровенно заржал. Он уже расстегнул пальто и с явным удовольствием принялся за пуговицы на блузке.
– Ты симпатичная цыпочка. Я сразу понял, что ты не его любовница, – он хмыкнул.
Я вновь замычала. Нахмурившись, он почему-то убрал свою руку с моего рта.
– З-з-зачем? – только и смогла выдавить я, дрожа от липкого ужаса, из-за которого всё моё тело свело судорогой.
