Ад, или Александр Данилов
— Ты ел? — Олег даже не заметил, как в его кабинет вошла Татьяна с двумя кружками кофе. Её вопрос отвлёк от изучения контракта, буквально заставил вынырнуть из пучины цифр и расчётов. Но он действительно не ел и не пил, а надо бы. Подумалось, что за какие-то полторы недели отсутствия на рабочем месте накопилось столько всего, что и за год не разгрести.
— Таня, я немножко занят. — Если бы кто-то другой посмел отвлечь его от работы, то очень пожалел бы об этом, но вторжение Тани не раздражало.
— Я вижу. Но так жить нельзя, — спокойно произнесла она. — Олежек, ты гробишь себя, а дело от этого быстрее не делается. Выпей кофе, и пойдём пообедаем куда-нибудь.
— Некогда, ей-богу. — Он потянулся прямо в кресле.
— Мозгу нужна глюкоза, а ты голодный. Вставай, собирайся и пойдём, я есть хочу.
Противиться он не мог. Поднялся, взял со стола смартфон и глянул на тридцать четыре входящих сообщения от тётушки. Вот ещё один вопрос, который необходимо срочно решать. Быть у неё на посылках Олег не собирался. Значит, надо ставить точку. Вспомнился разговор с Сашей по этому поводу.
«Что бы ты ни делал для матери, хорошим ты не будешь. Она любит подчинять и властвовать, считая себя твоей благодетельницей, потому что она точно знает, как тебе нужно жить. А жить надо по её правилам, а главное — под её надзором, тогда ты будешь счастлив. Сначала я думал, что она любит только себя, а остальные так… Но потом понял, что и себя она не любит, скорее даже ненавидит, а за счёт нас просто самоутверждается. Мой отец подавил её и убил, всё убил в ней — и хорошее, и плохое. То, что мы имеем, это остатки вольнолюбия и твёрдости, того, что было ей когда-то присуще. Олег, я люблю мать, это заложено природой. Но мне безумно жаль её. Думаю, что когда-то она была красива не только внешне, но и душой».
Это был очень своеобразный разговор и не только о матери, а обо всём, что пришлось пережить Саше. Тот разговор объяснял многое, не только поведение тётушки, но и то, почему Саша прожил жизнь, как в аду: не видя любимую женщину, не имея понятия о дочери, не зная, как растёт его сын. Его предавали и обманывали, но не сломали. И это было главное.
Олег заблокировал номер Зои Фёдоровны, решив, что заедет к ней позже, объясниться всё равно придётся, да и помогать ей он будет, иначе собственная совесть покоя не даст. А вот определить рамки просто необходимо.
Они вышли в коридор, спустились по лестнице и, пройдя через холл мимо регистратуры, оказались на улице.
— Хочешь прогуляться или предпочитаешь добраться быстро? — спросил он.
— Думаю, что сегодня можно и пешком, — отвечала Татьяна с улыбкой. — Тот редкий случай, когда мы можем себе это позволить. Кстати, мне нравится моё новое отделение, но об этом мы поговорим там, — она показала в сторону Центра. — Я хочу признаться в другом.
Олег вопросительно поднял брови.
— Таня, нам сейчас предстоит невероятная перестройка во всех областях. Давай говорить друг другу всё и прямо, не обижаться на слова, потому что мы, два закостенелых одиночки-трудоголика, учимся быть вместе. Я даже немножко рад, что Сашка со всем его ненормальным семейством оставили у себя на лето Дашку, дав нам возможность притереться друг к другу.
— Ты снял мысль у меня с языка. Хотя нет — я не рада тому, что ребёнок будет жить целый месяц без родителей. Мы поедем к ней в субботу, не возражай.
— Я только собирался тебе это предложить. Очень скучаю по дочери. Но они в чём-то правы, там солнце, воздух, натуральные молочные продукты. Да и присмотрят за девочкой нашей так, как нужно. И педиатр её видит каждый день.
Таня кивнула, соглашаясь, но радости на её лице не было.
— Олежек, нужно срочно оформлять документы. Наша дочь должна быть нашей дочерью.
Олег достал свой айфон, нашёл номер Сони и нажал кнопку вызова. Они вместе с Татьяной долго слушали гудки, но ответа так и не дождались.
— Ты знаешь, где она живёт? — спросила Татьяна.
— Конечно, я сам снимал для неё квартиру и плачу за неё.
— Тогда нужно связаться с хозяином квартиры.
— Хорошо, как только пообедаем, — отвечал Олег, понимая, что вернуться к договору ему сегодня уже не придётся.
Интересно, что есть уже не хотелось, одолевало чувство тревоги. Только сейчас он понял, что Соня слишком долго не давала о себе знать. Раньше она одолевала его звонками по любому вопросу, а тут тишина. И это не добавляло ни оптимизма, ни аппетита.
Но всё, что заказала Татьяна, пришлось съесть. Невольно подумалось, что это ещё одна сторона семейной жизни. Теперь свобода ограничивается выбором его половинки. К этому придётся привыкать. Было б восемнадцать, даже внимания бы не обратил на такую мелочь, а сейчас для закостенелого холостяка всё оказывается слишком сложным и в то же время приносит радость. Искренняя забота приятна, больше того, она делает его мягче и спокойней.
Ехать на встречу с владельцем квартиры на такси показалось нерациональным, и они вернулись в Центр за машиной. На душе скреблись кошки. Олег сам не мог понять почему, но предчувствие чего-то нехорошего не покидало.
Как оказалось, в квартире обитали уже совсем другие люди. Где Соня, почему она ушла, никого не предупредив и оставив часть вещей, хозяин не знал. Путался, когда рассказывал, не мог определиться, как долго Соня отсутствует, а главное, почему о её пропаже он не известил Олега и продолжал получать от него деньги.
— А если её убили? — недоумевал Олег.
— Сами вы не очень-то её местоположением интересовались, — оправдывался мужик, теребя в руках смартфон. — Если хотите, я за последний месяц деньги за аренду верну, — лепетал хозяин, чувствуя, что пахнет жареным.
— Деньги вы вернёте, у меня на руках договор, вами подписанный. Сдавать квартиру ещё кому-то вы никакого права не имели. Но с этим буду разбираться не я.
Олег махнул рукой на арендодателя, позвонил своему юристу, обрисовал проблему, пообещав, как только вернётся домой, переслать все документы, и, подхватив Татьяну под руку, направился к машине.
