Выбор

— Максим? – удивляется мать, когда входит в кухню. – Почему ты не на работе?

Правильный вопрос, мам!

Время три часа дня, а я сижу дома, пью кофе и болтаю с Любашей.

— Устал, – театрально вздыхаю я, показывая нечеловеческую усталость. Лениво потягиваюсь.

Любаня смеется. Вообще, мне кажется, в этом доме Любаня единственная, кто понимает юмор. Ну и, собственно, меня. Обожаю эту полную, пахнущую корицей и булочками, женщину!

— Ааа…— протягивает мать и недоверчиво косится то на меня, то на Любашу.

На самом деле я свалил с работы. Вчера опять лег спать под утро, отмечали чей-то день рождения, но почему-то платил снова я. К 9 утра отец притащил меня на завод, посадил в отдел технического контроля, что-то наказал перепроверить и ушел. Там я и преспокойно уснул. Прямо за столом.

И всё бы ничего, но я проспал совещание со всеми завами, замами, начальниками и другими «несчастными». Отец ураганом ворвался в кабинет и разорался, как ненормальный, схватил за шкирку, как дворового вшивого кота, и потащил на собрание.

Полчаса я пытался слушать, честно. Даже убедительно кивал, когда какой-то «зам-зав-начальника чего-то там» распинался о несоответствии чего-то чему-то. А потом я зевнул. Громко. И отец меня удалил с совещания… Вернее вышвырнул, как всегда, приправляя отборным матом.

— К четырем к Дане придет психолог, — воодушевленно сообщает мать. Равнодушно пожимаю плечами. Мне не интересно. — Михаил Андреевич сказал, что появились улучшения, – продолжает мать. – Да я и сама это вижу! – деланно радостно обращается родительница к Любаше, хотя эта вся информация предназначена специально для меня. Я это знаю.

— Улучшения? — равнодушно спрашиваю. – Теперь он громче молчит?

Знаю, что грубо, знаю, что жестоко. Но я и не претендую на звание «Брат года».

Мать смотрит на меня с упреком и осуждением, но ничего не говорит. Да, ма, ничего не изменилось: я, по-прежнему, та еще скотина.

— Максим… — порицательно качает головой Любаня и отворачивается.

И эта туда же…

***

— Проходите, пожалуйста. Вот сюда можно повесить. Конечно… Будьте как дома, — слышу обрывками щебетание матери из холла. — Как добрались? – уже отчетливее доносится до меня.

Понятно, мать ведет мозгоправа сюда знакомить.

— Спасибо, хорошо, – о, а это уже интересно. Мозгоправ оказался мозгоправкой. — У вас очень уютно.

— Максим, познакомься, — ну кто бы сомневался, — Александра Вячеславна, психолог Дани.

Сижу в гостиной на диване и листаю соцсети. Поднимаю голову, чтобы поздороваться и спотыкаюсь… Спотыкаюсь о знакомое лицо.

Она смотрит на меня огромными глазами. Узнала.

Мы прожигаем друг друга взглядами, и первым нарушаю раскаленную тишину я.

— Психолог? Серьезно? Ты психолог? – вскакиваю и смотрю на девчонку, которая совсем недавно прыснула мне в лицо газовым баллончиком. На ту, которая обозвала меня маньяком.

— Максим, я прошу тебя проявить уважение к нашей…

— Ты считаешь, что человек, который не может совладеть со своими эмоциями, может помочь другому? — перебиваю ошарашенную мать. — Ты в своем уме?

— Ну знаете ли… Да вы… — вот и пришибленная отмерла и подала голос. – Да как вы смеете меня так оскорблять? – срывается с места и несется к входной двери.

— Истеричка ты, а не психолог! – кричу ей вдогонку.

Мать стоит, как вкопанная, и непонимающе смотрит то на меня, то в след убегающей девчонке.

— Мужлан неотёсанный, – доносится из прихожей.

Мужлан? Кто вообще сейчас так говорит?