Сандра Браун - Французский шелк

Он даже вспомнил давний разговор с одним из влиятельных друзей матери уже после того, как она свела счеты с жизнью. «Есть ангелы на земле, — говорил тот, — чья красота настолько изумительна, что господь бог не может долго терпеть разлуку с ними. И потому они с рождения обречены на короткую земную жизнь. Подгоняемые судьбой, они стремятся вернуться в царство божие такими же незапятнанными, какими пришли в наш мир». По традициям Французского квартала уход матери в мир иной — мир, достойный ее, был обставлен пышно, ее хоронили с оркестром.

Андре, тогда еще подросток, не поверил в подобную чушь. Не верил он и сейчас, но находил хоть какое-то утешение для себя в тех словах. Ежедневно он стал посещать мессу и горячо молился во спасение души Ясмин.

Но одной ее смерти словно было мало — страданий Андре добавляли злобные нападки на Ясмин, которыми изобиловала пресса-Обвинения эти казались крайне несправедливыми, тем более что сама Ясмин уже не могла себя защитить.

Андре взглянул на смятую газету, которую в сердцах выбросил в корзину, прочитав оскорбительные заголовки. Чушь-Ложь. Нелепый вымысел.

Но помощник окружного прокурора Кассили, похоже, верил всему этому.

Он позвонил Андре рано утром. Прочитав газеты, Андре не удивился звонку. Он даже ждал его. Ждал, чтобы выразить свое негодование по поводу того, как неуважительно отнеслись к памяти Ясмин.

— Женщина умерла, мистер Кассили, — горько произнес он. — А вы, как стервятник, кружите вокруг ее мертвого тела. Ваши нападки на беззащитного человека чудовищны, бесчестны, отвратительны.

— Хватит молоть чушь, Андре. Я безжалостен, признаю. К сожалению, налогоплательщики, в том числе и вы, мне за это и платят. А теперь я хотел бы задать вам один вопрос, и будет лучше, если вы мне скажете правду, иначе мне придется к вам нагрянуть, и тогда уж полетят цветочки в вашей оранжерее — буду рвать с корнем. Я вовсе не имею в виду лишь неизменную гвоздику в вашей петлице. Итак, была Ясмин в отеле «Фэрмон» в ночь убийства Джексона Уайлда?

— Вы меня оскорбляете. Хотелось бы вам напомнить, что…

— Так была она в вашем чертовом отеле или нет? — рявкнул в трубку Кассиди.

Андре взял себя в руки, провел влажной ладонью по волосам и ответил:

— Вы знакомились с данными регистрационной службы. Значится ее имя среди гостей?

— Я не об этом вас спрашиваю.

— Мне больше нечего добавить.

— Послушайте, — Кассиди умерил свой пыл и продолжал уже примирительным тоном, — я знаю, Ясмин была вашим другом. Я сожалею о ее смерти. За то короткое время, что я был с ней знаком, я успел оценить ее талант, которым искренне восхищаюсь. Она была великолепна. Божественна. С ее уходом планета утратила частичку своей красоты. Я очень хорошо понимаю ваши чувства. Поверьте мне. Смерть ее трагична и безвременна, и можно только гадать, почему Ясмин решила уйти из жизни. Если вы читали газеты, — продолжал он, — вы, должно быть, заметили, что многие предположения о причинах ее гибели действительно лишены всякого смысла. Ясмин вовсе не была наркоманкой. Не была она и активисткой движения за гражданские права. Все, что о ней пишут, — бред. Так что, Андре, если вы будете со мной откровенны, вы тем самым предотвратите очередной поток газетного мусора. Подумайте также и о Клэр.

— Не надо играть на моих дружеских чувствах, мистер Кассили.

— А я и не пытаюсь. Но если Ясмин виновна в убийстве Уайлда, это автоматически снимает вину с Клэр. Вы разве не хотите ее оправдания?

— Нет, если это влечет за собой обвинение другого моего друга, который также невиновен и к тому же мертв и не может себя защитить.

— Виновность или невиновность Ясмин, вероятно, будет определяться на дознании, — резко сказал Кассиди; терпение его уже было на исходе. — Скажите мне лишь одно: видели вы Ясмин в ту ночь в отеле или нет?

— На словах все у вас очень гладко, мистер Кассиди, но ваши истинные мотивы мне хорошо известны. У вас, по всей видимости, не клеится дело по обвинению Ясмин. И если во мне вы видите помощника, то ошибаетесь. Однажды вам удалось провести меня. Достаточно и одного раза. Прощайте.

— Я ведь могу вас и повесткой вызвать, — пригрозил Кассиди.

— Делайте все, что считаете нужным. Мои ответы на ваши вопросы не изменятся.

На этом их разговор и окончился. Андре уже почти приготовился к атаке судебных исполнителей, которые вломятся в его дверь с повесткой в суд. Однако, что бы ни предпринял Кассиди, ничто не в силах было поколебать Андре. Его не могла бы сломить даже пытка. Версия о том, что Ясмин убила Джексона Уайлда, была нелепа. Абсурдна, лишена всякого смысла. Да это попросту невозможно, твердо сказал самому себе Андре, направляясь в очередной раз мыть руки.

— Вы что же, хотите сказать, что Ясмин убила Джексона Уайлда? — спросила Клэр уже в лифте, когда они поднимались на второй этаж.

— Послушайте, — резко ответил Кассиди, — я и сам в это не верил, пока не убедился в результатах экспертизы.

— Это ошибка. Кто-то совершил страшную ошибку.

— Я проверял и перепроверял результаты, Клэр. Доказательства бесспорны. Пули выпущены из одного и того же оружия. Какого черта вы не сказали мне, что у Ясмин был револьвер? Если бы я знал об этом, возможно, ваша подруга была бы сейчас жива.

Застонав, Клэр прижалась к стенке лифта, словно пытаясь отстраниться от Кассиди как можно дальше.

— Ну и подлец же вы. Двери лифта распахнулись.

— После вас, — вкрадчиво произнес Кассиди, ожидая, пока Клэр выйдет. Отступать ей уже было некуда. — Сюда, пожалуйста. Нам надо наконец покончить со всей этой путаницей.

Когда они вошли в его кабинет, он шумно хлопнул дверью, скинул пиджак и указал Клэр на стул.

— Располагайтесь как вам будет удобнее. Вы отсюда не уйдете, пока я не докопаюсь до истины.

— Вы, видимо, спрашивали и мою мать, могла ли Ясмин убить преподобного Уайдда. Вот почему она была так расстроена.

— Я спрашивал, известно ли ей, что у Ясмин было оружие, говорила ли когда-нибудь Ясмин о возможном убийстве Уайлда. Вот, собственно, в общих чертах содержание нашего разговора. Клянусь вам, я старался быть предельно вежливым. — Выражение лица Клэр тем не менее не менялось — она все так же, с укором, смотрела на него. — Я лишь выполнял свою работу, Клэр.

— О да, все ваша мерзкая работа. — Она отбросила со лба упавшую прядь волос. Казалось, даже этот жест дался ей с огромным трудом. Под глазами у нее залегли глубокие тени; Клэр была измотана до предела. — Можно мне, по крайней мере, позвонить домой, проверить, как там мама?

Он жестом указал на телефон, потом высунул голову в дверь и прокричал кому-то заказ на две чашки кофе. Когда в кабинет влетел клерк с дымящимся напитком, Клэр уже заканчивала разговор.