Вадим Бабенко - Простая Душа

«Да, друзья, да, подожди-ка… – зачастил Царьков. – Мне только один звонок нужно, быстро очень. Почему-то Петрович трубку не берет», – пожаловался он Аленичкину, который тут же старательно округлил глаза.

Какой Петрович, уж не «Дед» ли? – спросил майор с деланым удивлением и, в ответ на кивок Тимофея, протянул важно: – «Ну ты даешь! Отстал ты брат от жизни, у нас тут только об этом и говорят. Разбился Дед на крутом своем Мерсе – еще вчера днем. Машина в лепешку, Петрович на небеса – сразу, с концами. Таскал, как говорится, волк – потащили и волка».

В комнате повисла тишина, все застыли, как в немой сцене. «Шу-шутишь?» – чуть заикаясь, спросил наконец Царьков.

«Не-а, – довольно откликнулся майор, наслаждаясь эффектом. – Кто ж такими вещами шутит, я же все-таки власть! Погоди-ка, я гляну – как там, кабинет не освободился?» – и вышел в коридор, плотно притворив за собой дверь.

Все молчали, стараясь не глядеть на Тимофея, который сидел в неудобной позе, сверля взглядом стену. Потом Фрэнк Уайт кашлянул и тихо спросил: – «Что, Тимоти, родственник?»

«Да нет, – ответил тот неохотно. – Хуже, чем родственник, гораздо хуже. Полная неожиданность, это да…» – и не стал продолжать, только еще больше сгорбился и сморщил лицо.

Елизавета подошла к нему и легко погладила по волосам. «Да, Лизка, – криво улыбнулся Царьков, – странные дела. Теперь разруливать будем, только не знаю, как».

Он уклонился от ее руки, встал со стула и стал ходить взад-вперед, нервно потирая пальцы. Бестужева вздохнула беспомощно и села на его место – было ясно, что все изменилось вдруг и сразу, причем не в хорошую сторону. «За машиной вместе поедем?» – спросила она в пространство, стараясь, чтобы голос звучал, как обычно.

«За машиной? – Тимофей встал на месте, будто очнулся. – Да чего тебе там делать – езжай домой. Я с майором перекинусь тет-а-тет, может подскажет дельное что. Тут такие дела…» – он страдальчески скривился и отвел глаза.

«А ты езжай, отдохни – поспи опять же, – продолжал он суетливо. – Поспи, поспи, а я потом, вечером, приеду. Сейчас я тебе ключи – хорошо, для тебя второй комплект сделал, – он стал рыться в карманах, приговаривая вполголоса: – Не пойму, выронил что ли?..»

«Вот они», – вздохнул он с облегчением, и этот вздох тоже не понравился Елизавете. «Что, жених, сбежать хочешь? – спросила она будто в шутку. – Нет у нас теперь с тобой общей цели?»

Тимофей воззрился на нее в растерянности, она улыбнулась ему ласково, как могла, но шутки все равно не получилось – напряжение в воздухе еще возросло. Пустота между ними, казалось, стала непроницаема для сигналов, она поняла, что не чувствует его больше, он сделался непонятен и чужд. Улыбка сползла с ее лица, она прикусила губу и опустила глаза, но тут очень кстати в комнату вбежал румяный Аленичкин и хлопнул Царькова по плечу: – «Пойдем!»

«Пока, Лизка», – сказал тот преувеличенно-беззаботно, потом кивнул Николаю с Фрэнком – «бывайте, еще увидимся» – и вышел вслед за майором.

«Сватался, сватался, да и спрятался, – проговорил Крамской негромко и поднял руки, словно защищаясь от жесткого прищура Лизы: – Шучу, шучу. Это ж, Лизавета, пословица есть такая».

Та лишь кивнула и подошла к окну, забранному железными прутьями. «Опять решетка, – сказала она грустно. – Когда ж это наконец кончится?»

Ждать им, впрочем, пришлось недолго. Молодой, смышленый капитан споро записал показания каждого, задал по нескольку вопросов и сказал, блеснув золотым зубом: – «Ну вот, свободны, граждане. Если что, вызовем вас – по месту здешнего пребывания или же по прописке… Веселей гляди, красавица», – подмигнул он Лизе, распахивая перед ними входную дверь. Та хмыкнула и сделала было надменное лицо, но тут же вновь задумалась о чем-то, явно не связанном с Волжской районной милицией.

На улице опять моросил дождь. Недавние узники, обретшие наконец свободу, неловко потоптались и стали прощаться. «Нет, стойте, – воскликнул вдруг Николай. – Так не годится – что мы, как чужие?»

Глаза его лихорадочно блестели, он был взволнован и возбужден. Что-то ликовало у него внутри, ему хотелось громко говорить, делиться радостью, смеяться. Проверка… – вертелось в голове. – Кончено, я прошел проверку!

Он оглядел компаньонов, которые, очевидно, не могли разделить его чувств в полной мере, и пояснил в ответ на удивленный взгляд Елизаветы: – «Нет, ну так же нельзя! Такое вместе пережили – и разбежимся, как ни в чем ни бывало? Предлагаю вечером в ресторан – нужно отметить, выпить за удачу».

Фрэнк поддержал идею, и Лиза, поколебавшись, тоже пообещала быть, если не случится ничего непредвиденного. На этом они и расстались, обменявшись телефонами, и отправились каждый своей дорогой. Мужчины пошли в гостиницу, высившуюся неподалеку, а Елизавета – к стоянке такси, где скучали без дела несколько ветхих машин.

Все это время Фролов с Толяном сидели в своей «девятке», не сводя глаз с милицейского здания. Бинокль оказался не нужен – происходящее было видно и так. Когда Тимофей вышел вместе с майором, водитель завел было мотор, но остался на месте с молчаливого одобрения Александра. «Смотри-ка, разделились, – сказал он задумчиво. – У него дела, и у нее свои делишки. Эти небось за ‘Тойотой’ погнали, а твоя не с ними – значит есть причина».

«Есть, есть, – пробормотал Фролов. – Когда она что-то хочет, все по ней бывает, так или иначе. Значит не хочет – то есть, неспроста».

Его мучили раскаяние и зудящее нетерпение. Елизавета была тут, рядом, он любил ее сильнее, чем прежде, но все, связанное с ней, оставалось совершенно необъяснимым. Хозяин черного джипа перестал его заботить, дело было сложнее и тоньше. Он перебирал в голове версии, одна причудливее другой, представляя Бестужеву то авантюристкой, то несчастной жертвой, но понимал, что все это пустое, а разгадка по-прежнему далека. Напарник молчал и не лез с разговором, дождь постукивал по крыше в такт беспокойным мыслям, и, казалось, ожидание не закончится никогда, как и непогода, сделавшая мир безрадостно-серым.

«Вот они!» – воскликнул вдруг Толян, и Фролов очнулся, разом позабыв, о чем размышлял. Наступало время решающих действий – он чувствовал это всей кожей. «Так, машины у них нет, – приговаривал водитель. – Ловить будут тачку или в гостиницу вместе пойдут. Да я не в том смысле, – успокоил он вздрогнувшего Александра, – так, посидеть, горячего съесть. Нет, смотри, одна пошла, к таксерам. Сейчас мы ей аккуратненько на хвост…»

Они без всяких приключений «довели» медлительное такси до въезда во двор знакомой уже многоэтажки, где Елизавета вышла и направилась к дому. «Смотри, опять к нему приехала, – сказал Толян со значением. – Это получается что? Это получается… Эй, ты куда?» – но Фролов уже его не слышал. Что-то сдвинулось в нем, какой-то предохранитель ярко полыхнул короткой вспышкой, и он, неожиданно для себя самого, понял вдруг, что не может больше терпеть. Распахнув дверь, он выскочил из машины и побежал за своей любовницей, крича отчаянно: – «Лиза, Лиза!» – не представляя еще, что он ей скажет и как объяснит свое внезапное появление.