Кэтрин Коултер - Блондинка в черном парике

— Да будет вам, какая разница, если вы съедите всего лишь один рожок в неделю. — Хелен повернулась к Бельме. — Знаешь, в прошлый вторник я видела, как Шерри съела целых три рожка подряд!

— Я не ела!

— А я тебя видела. И все они были политы двойной порцией горячего шоколада.

— Не ела я!

И три женщины накинулись друг на дружку. Судя по всему, они занимались этим уже многие годы. Каждая знала слабые места других и самозабвенно упирала как раз на них. Салли молча наблюдала, поедая свой рожок с бананово-ореховым мороженным. Последнее слово осталось за Вельмой. Прежде чем Шерри или Хелен успели хотя бы пикнуть, она обратилась к Салли:

— Нет, мы не позволим мужчинам встать за прилавок. Они тут все съедят. Салли рассмеялась:

— Боюсь, что я ничуть не лучше мужчин. Я бы в одно утро проглотила все ваши запасы. — Она доела рожок и добавила, похлопывая себя по животу:

— Сейчас я уже не ощущаю себя такой тощей.

— Оставайтесь здесь, Салли, и вы в два счета превратитесь в такую же мягкую и уютную пышку, как мы, — заверила ее Шерри Ворхиз.

— Я восхищаюсь этим городом. Он такой милый, красивый и совершенно безупречный. А все эти цветы! Даже кладбище — и то в образцовом порядке. Трава вовремя подстрижена, все надгробия в идеальном состоянии. У меня такое впечатление, что вы никогда не упускаете ни единой детали, мешающей Коуву выглядеть абсолютно безукоризненным.

— Да, мы стараемся думать обо всем, — кивнула Хелен. — Раз в неделю у нас бывает общее собрание горожан, и мы обсуждаем, не нужно ли что-то усовершенствовать, заменить или исправить.

— А что вы вообще делали на кладбище? — вдруг спросила Вельма, вытирая мокрые руки о передник, сшитый из той же веселенькой ткани в голубой цветочек, что и занавеска.

— Да я просто бродила по окрестностям, когда поняла, что Амабель нет дома. Я заметила кое-что, показавшееся мне несколько необычным.

— Что же это было? — поинтересовалась Хелен. На миг у Салли в голове мелькнуло сомнение, не лучше ли ей держать язык за зубами. Но она прогнала эту мысль: побойся Бога, девочка, эти женщины спорят между собой из-за мороженого! Они знают, кто и когда умер в этом городе. Конечно, они могут ей что-то рассказать, а почему бы и нет? Здесь же не происходит ничего страшного. И она сказала:

— Видите ли, по периметру кладбища находится около тридцати могил. Все эти люди умерли в восьмидесятые годы, и все они — мужчины. На их надгробных плитах нет ничего личного, специфического — только имена и даты рождения и смерти. На других надгробиях есть какие-то тексты. А одно — совсем особенное, на нем выбито только имя — «Билли». Это показалось мне странным. Может быть, просто всем надоело вникать в какие-то личные подробности. Так много умерло мужчин — и ни одной женщины. Наверное, вас самих это удивило?

Шерри Ворхиз тяжело вздохнула и покачала головой:

— Это было ужасно. — Она нахмурилась. — Хэл был очень подавлен тем, что мы в те годы потеряли так много паствы. И вы совершенно правы, Салли, умирали именно мужчины. Все умирали от разных причин, но нам было одинаково тяжело.

А Хелен Китон поспешно проговорила:

— Не забывайте, что довольно многие из этих могил принадлежат людям, жившим в микрорайоне. Их родственникам показалось, что наше кладбище выглядит романтично — расположено вблизи скал, обдувается океаническим бризом и все такое. Мы разрешили им похоронить здесь своих умерших.

— А та несчастная женщина, которую мы с мистером Квинланом нашли у подножия скал, тоже здесь похоронена?

— Нет, — ответила Бельма Эйснер. — Ее муж — просто молодой грубиян. Он кричал на всех перекрестках, что мы каким-то образом ответственны за ее смерть. Я велела ему посмотреть получше на нас, на наши мускулы и как следует подумать. Будто мы могли иметь какое-то отношение к смерти его жены! Он вылетел отсюда как ошпаренный.

— Этот тип даже не отведал нашего мороженого! — возмущенно вставила Хелен. — В ту неделю мы торговали ванильным мороженым со свежей голубикой. Он так и не вернулся.

— Да, не очень-то хорошо с его стороны, — согласилась с ней Салли. — Пожалуй, мне пора идти. Спасибо за мороженое. — В дверях она оглянулась. — Кстати, я не нашла могилы доктора Спай-вера.

Ей ответила Вельма:

— Его могилы здесь нет. Доктор хотел, чтобы его кремировали и отвезли прах в Огайо. Он говорил, что ни за что на свете не допустит, чтобы его готовил к погребению Ральф Китон.

Хелен Китон расхохоталась:

— Ну и возмущался по этому поводу Ральф, доложу я вам!

— Возмущался, — хмыкнула Шерри. — Да Ральф был просто взбешен. Это про тебя можно сказать, что ты возмущаешься, когда, например, Ральф не бросает шорты в корзину с грязным бельем.

Женщины рассмеялись, и Салли вместе с ними. Она сразу же направилась на другую сторону улицы в «Ночлег и завтрак» Тельмы Неттро.

Шерри Ворхиз резко опустила занавески на окнах магазина. Обращаясь к двум другим женщинам, она сказала:

— У нас в городе сейчас три агента ФБР и шериф Дэвид Маунтбэнк.

— Ну, с такими большими шишками мы все должны быть в безопасности, — заметила Вельма.

— О да! — Хелен Китон залезла пальцами в емкость с мороженым и не торопясь облизала их. — В безопасности, как клопы в зимнем одеяле рудокопа!

Наконец Квинлан повесил трубку.

— Да, на то, чтобы зачитать все эти имена и даты, потребовалось немало времени. Диллон займется ими прямо сейчас. Разыскать сведения обо всех этих ребятах для него — пара пустяков. Скоро он присоединится к нам.

Салли медленно проговорила:

— Я только что поделилась своим удивлением с женщинами в магазине «Лучшее в мире мороженое». Ну, что не нашла на кладбище могилы доктора Спайвера. Они сказали, что доктор был кремирован, а прах послан в Огайо.

— Интересно. — Квинлан хмыкнул и снова взялся за телефон. — Диллон? Это опять я. Выясни, правда ли док Спайвер был кремирован, а прах отправлен в Огайо, ладно? Нет, это не так важно, как те имена. Просто нам с Салли будет интересно узнать. По идее, у Спайвера нет живых родственников. Тогда почему его кремировали и не похоронили на местном кладбище?

— Нет, не говори так. Это невежливо. Готов поспорить, Салли слышит. Да, она действительно слышала и качает головой. — Все еще продолжая слушать, Джеймс усмехнулся:

— Что-нибудь еще? Нет? Ну хорошо, как только что-то раскопаешь, тут же звони нам. Мы останемся здесь на обед, тут же и переночуем. — Вешая трубку, он все еще посмеивался. — Обожаю слушать, как Диллон ругается. Он не очень хорошо умеет это делать — просто повторяет снова и снова одно и то же. Я пытался кое-чему его обучить, так сказать, расширить его словарный запас — ну, ты знаешь, есть кое-какие фразы, которые включают изрядное количество действительно грязных слов — части тела там, слова из области метафизики, и все такое. Но он просто не в состоянии их освоить. — Квинлан продемонстрировал ей несколько примеров, принимая для каждого случая соответствующую позу. — А вот этот, например, лучше получается у Брэммера, но только тогда, когда он действительно рассержен на одного из агентов…