Екатерина Сереброва - Нотариус

– Нельзя, нельзя мне светиться. Убийца меня настигнет.

Саша почесал подбородок: а и вправду.

– Прошу, дайте мне укрыться, – добавил Коновалов. – Ненадолго.

– Домой я вас не поведу, – поморщился Александр, представив, как этот истекающий кровью мерзавец предстанет перед его Ниночкой. – Но у нас есть дача…

– Пожалуйста, Саша, сделайте это, – из последних сил выдавил Коновалов, прикрывая глаза. – Я щедро награжу вас.

– Как быть с доктором? – проклиная себя за сердобольность, спросил Александр, не теряя времени на отказы.

– Вызовете через мой телефон. Главное, увезите отсюда.

Он-таки выдохся и отключился, не успев объяснить толком, как зовут доктора. Однако информация оказалась лишней: найдя мобильный в карманах у Коновалова (о котором он почему-то не догадался сразу), Александр прочел в адресной книге просто и незатейливо «Врач». Он связался с ним, не медля, коротко обрисовал случившееся и обозначил координаты, примерное время своего прибытия на место.

Остапенко вплеснул руками.

– Ну и втравили вы меня в историю! – с горечью воскликнул он. – Мама дорогая, во что же я влип, – досадливо покачал Саша головой.

С трудом подняв бесчувственного Коновалова, Остапенко потащил его на кухню – туда, где наверняка есть черный выход. Бармен Игорь неожиданно смекнул и проявил находчивость, бросившись сопровождать их. Саша давненько не посещал спортивный зал и не обременял себя серьезными физическими нагрузками, за исключением пробежки, так что изрядно вымотался и успел пожалеть об этом, пока нес бизнесмена. Игорь помогал, но они вдвоем весили, кажется, и того меньше, чем раненый. Тем не менее, до машины Александра добрались без особых проволочек. Как раз к моменту, когда он закрыл заднюю дверь, скинув туда Коновалова, подъехала скорая. Где-то неподалеку неслась и полиция. Отсалютовав Игорю, Саша убрался с места происшествия.

***

Дача находилась далековато от города, но Александр несся сломя голову – на его памяти еще никогда он не позволял себе развивать такую скорость на своем авто. Удача им благословила: ни единого поста ДПС, успешные маневры, отсутствие пробок – за двадцать минут путь был преодолен. Тогда как в обычное время и со средней скоростью Остапенко добирался до дачи час с лишним. Поразившись собственным скрытым ресурсам, Саша с облегчением припарковал машину, загнав ее в гараж – подальше от соседских пытливых глаз, и доволок бесчувственного Коновалова уже внутри, откуда, к удаче, имелся прямой выход в дом.

Таинственный врач прибыл точь-в-точь, Саша только успел устроить Коновалова на диване в мини-прихожей, как белый халат замаячил на крыльце.

То был тучный мужчина средних лет, с залысинами в волосах по бокам. Он оказался довольно пронырливым: протиснулся мимо Александра в узком коридорчике и безошибочно нашел раненого. Так, будто прожил в доме долгое время. Не успел Остапенко и слово вставить, как врач уже совершал с Коноваловым какие-то манипуляции: ощупывал пульс, готовил шприц и иного рода инструменты.

– Я… м…

– Попрошу вас не мешать мне и выйти, – тихим, но убедительно строгим тоном бросил доктор, не оборачиваясь.

– Может, вам что понадобится? – Саша, однако, не обиделся на грубость незнакомого, по сути, человека, а напротив, воспринял патовую ситуацию верно. Без пререканий и лишней суеты.

– Аптечка у меня с собой, – сказал доктор, кивая на свой мини-чемодан, пристроенный рядом. – Тазик с чистой водой, полотенца. Все.

– Будете доставать?

– Куда ж я денусь, – мрачно отозвался док.

Остапенко быстро исполнил требуемое, после чего с пониманием покинул дом, нервно слоняясь в огороде и делая вид, что его сильно интересует, не проросло ли что в начисто лишенных семян грядках. В этом году Нина не чувствовала в себе сил заниматься насаждениями, хотя всегда любила данное занятие, ограничилась лишь цветами, уместившимися в трех клумбах у самой калитки. Пустая земля, засаженная картофелем, чьи ростки пока и не думали прорываться, смотрелась сиротливо и уныло, но Саше важно было отвлечься. Антураж не имел значения. Лишь бы не в доме, откуда уже доносились приглушенные стоны наверняка очнувшегося Коновалова.

К чужой боли Александр так и не привык. К своей – относительно да. Но не к чужой.

Даже несмотря на то, что Коновалов был ему неприятен и физически противен, мысль о том, что доктор сейчас без особых анестетиков вытаскивал из его плоти пулю, которая, кстати, могла попасть и в Сашу, вызвала в Остапенко острое сочувствие и подкатывающую к горлу тошноту.

Воображение порой выдавало Александру слишком яркие картинки, которые не мог вынести даже его воспаленный мозг. Точнее, особенно его мозг.

Не считая, сколько прошло времени, но доктор показался на крыльце. Остапенко слишком поспешно кинулся к нему, будто бы у него умирал родственник, а не подстреленный враг. Сам врач удивленно воззрился на Сашу из-за этой реакции, но никак не прокомментировал.

– Мне удалось извлечь пулю, – сказал он, – но Семен Викторович, конечно, какое-то время еще будет слаб.

– Как долго?

– Все зависит от него самого, – неопределенно отозвался доктор. – Неделю-другую, а может, больше. Пусть полежит и придерживается диеты, – Остапенко благополучно пропустил эту фразу мимо ушей: он рассчитывал отправить Коновалова домой сегодня, в крайнем случае – завтра, на попечение другой «няньки». – Лекарства я выписал, – он протянул Саше бумагу с перечнем. – Если ему станет плохо – немедленно вызывайте.

– Как ваше имя? – спохватился Александр, отдавая дань вежливости.

– Не имеет значения так же, как и для меня – ваше, – произнес тот и поспешно зашагал к воротам.

Саша почесал макушку, рассудив, что и его такое положение вещей вполне устроит. Вряд ли еще хоть раз им предстоит увидеться.

Всю тревогу за состояние Коновалова, как ветром сдуло, стоило Александру вернуться в дом. Нет, бизнесмен, естественно, не стал выглядеть здоровее, не отплясывал тут у Саши в комнате и даже не ухмылялся. Семен Викторович просто устало посматривал на него, пребывая в относительном спокойствии. Скомканные ошметки бывшей рубашки нынче сплошь алого цвета были небрежно сброшены в тазике, а на правом оголенном предплечье бизнесмена виднелась свежая повязка. Взору Саши предстал и живот, ничем не прикрытый, на котором виднелись несколько шрамов – глубоких и не очень. Весьма странно было наблюдать их у столь влиятельного человека, который, как казалось Остапенко, никак не мог и, вероятно, побрезговал бы марать руки самостоятельно и участвовать в каких-то передрягах лично. Ан нет, похоже, досталось и чистоплюю Коновалову. Но, может, Саша просто слишком мало знал его? Что, если покушение на его босса было не разовой акцией Коновалова? Вдруг он участвовал и в более мерзких делах? Убивал, садистки мучил кого-то…