Екатерина Сереброва - Нотариус

– Заканчивайте это, – строго прервал его Александр.

– Что – это? – притворно изумился бизнесмен.

– Ваши уловки. Не пройдет, – помотал головой Остапенко. – Я узнал вас.

– Видели в газетах?

– Мы виделись лично. Десять лет назад. И вы признали меня с самого начала – не отпирайтесь, – жестко отчеканил Остапенко каждую фразу.

– Интересно… Не просветите о деталях? – он, несомненно, издевался, но обстояло все иначе. Так, словно Коновалов и впрямь ничего не помнил.

– Издеваетесь? – вырвалось у Саши. – Вы пытались отравить Давыдяна, но у вас не вышло. А утром его застрелили, – вкратце известил он его.

– Ах, как ужасно. Убийцу-то поймали?

– Да, насколько я помню. Всю вашу шайку, – мстительно проговорил Саша. – Вас только забыли.

– Вы несете нелепицу какую-то, – рассмеялся Коновалов. – Я не был связан ни с какими шайками.

Всего на миг Александр в задумчивости колебался. Но потом отбросил сомнения: нет, Коновалов всего-навсего искусно выгораживал себя и нагло врал. Что, впрочем, неудивительно для человека с его статусом.

– Ладно, мне все равно, – сдался Саша. – Просто заберите свои бумаги и оставьте меня в покое, – устало проговорил он. – Мне осточертело копаться в давних проблемах.

И тут Александр вытянулся, как струна: затылком он почуял беду. Похолодел, однако не испугался, не впал в ступор и не выжидал, не тратил времени на проверку своей интуиции. Дремлющие, но вовсе не забытые воспаленные инстинкты мигом скооперировались с рефлексами, определили скорость реакции и движений: Саша кинулся на Коновалова и повалил вниз за собой. В тот же момент прогремел выстрел, и пуля прошла по касательной, но все же задела плечо бизнесмена.

Коновалов стремительно оказался на полу. Саша ошалело хлопал глазами: впервые после войны не дали осечку болезненно обостренные рефлексы – он среагировал действительно на смертельную опасность, а не на очередной пустяк вроде бомбочек от дворовых пацанов.

К разочарованию или к счастью, а Коновалов вовсе не собирался умирать. От раны в предплечье, впрочем, и не должен был.

В баре, между тем, началась паника. Посетители всполошились: кто-то кричал, кто-то плакал, кто-то, грубо толкаясь, отчаянно пробирался к выходу. Саша пробовал вычислить в толпе убийцу, но было слишком наивно полагать, что стрелявший останется на виду. Поэтому Остапенко, наученный горьким опытом, принялся заниматься тем, чем, в общем-то, ради такого человека, как Коновалов, и не был обязан, но собственные понятия и принципы о чести и долге твердили обратное. С горем пополам, через силу он совладал-таки с совестью и решил спасти своего врага.

К слову, бармен все еще застыл напротив них, добела сжимая пальцы на стакане. Похоже, он был на грани нервного срыва или обморока. Покосившись на растянувшегося на полу бледного Коновалова, стискивающего кровоточащую рану, уже пропитавшую кровью рукав черного пиджака, Александр рассудил, что бизнесмен в состоянии перетерпеть и еще немного. И в первую очередь Остапенко занялся барменом. Саша перегнулся через стойку, чтобы дотянуться рукой и ударить по щекам молодого парнишку. Лишь после этого он часто заморгал и очнулся, раскрыв рот и уставившись на Александра с неподдельным изумлением со смесью ужаса. Во всяком случае, произошедшее все-таки улеглось в его голове, и осознание наступило – а иначе бармена пришлось бы откачивать. Причем долго и упорно. А сподручной «шоковой терапией» Саша успел за свои недолгие годы овладеть в совершенстве.

– Эй-эй, парень, приди в себя! – убедившись, что бармен его слышит, командным тоном проговорил Александр, щелкая пальцами у того перед глазами. – Как тебя зовут?

– Игорь… – потусторонним голосом прошелестел бармен. Саша его не расслышал, но прочел по губам.

– Игорь, значит так, слушай меня внимательно. Мне нужно, чтобы ты вызвал скорую и полицию, – отчеканил Александр. Игорь по-прежнему смотрел на него туманным взором. – Игорь! – резко выкрикнул он, привлекая к себе внимание так необходимого сейчас бармена. – Выстрелы закончились, ты в порядке! – помахал Остапенко у него перед лицом рукой. – Но вот мой знакомый – нет! Нужно срочно вызвать помощь!

Бармен медленно закивал, отставив, наконец, кружку и принявшись рассеянно водить руками по барной стойке, видимо, в поисках телефона. Саша воспользовался бы своим, если б не оставил его в машине. Давка у выхода тоже не ускоряла его действия. Остапенко очень не хотелось тревожить Игоря, ему было по-человечески жаль его и очень даже понятно, что тот сейчас испытывал, но выбора не было. Коновалов – не бессмертный, как бы ни хотелось его демонизировать.

– Д-да, я сейчас, – пролепетал бармен.

– Чего уж там, не торопись, – сорвалось с языка Саши, когда он опустился на ноги обратно.

Игорь найдет мобильник – теперь можно было не сомневаться. Остапенко тяжело вздохнул, вновь бросив взгляд на Коновалова: тот стремительно бледнел и никак не выглядел лучше. Саша склонился над ним, чувствуя некую ответственность за его судьбу в данный момент.

– Живы? – участливо поинтересовался он.

Коновалов не ответил. Лишь нервно ухмыльнулся. Остапенко высвободился из своего пиджака, снял рубашку, быстрыми отточенными движениями порвал ее и скрутил лоскуты, чтобы затем наложить на рану незадачливого Коновалова. Печально вздохнув – рубашка была Сашиной любимой – Александр накинул пиджак обратно на голый торс. Потом вновь мельком глянул на бизнесмена и готов был поклясться, что увидел первую искреннюю благодарную улыбку от него. Ну неужели! А после произошло и вовсе немыслимое: Коновалов что-то хрипел, силясь высказаться. Был он очень настойчив, и Остапенко нехотя, но присел возле него, чтобы услышать раненого.

– Прошу… не отдавайся меня в скорую или полицию, – через силу проговорил тот.

Саша недоуменно вскинул брови: сначала эти его нелепые угрозы, теперь просьбы о сокрытии! Уму непостижимо! Как только хватало наглости манипулировать им даже сейчас, находясь на грани бессознательного?!

Однако вслух Александр никак не выказал своего гнева, а лишь сухо заметил:

– Дело за ними, Семен Викторович. Толпа рассосется, и они спокойно проникнут в здание, не волнуйтесь, успеют.

– Я не… не волнуюсь, что не успеют, – с одышкой протянул Коновалов.

Саша сжалился и раздобыл для него воды. Заодно убедился, что бармен свою задачу выполнил. Александр дал раненому глотнуть, и дело пошло чуть легче.

– Нельзя, нельзя мне светиться. Убийца меня настигнет.

Саша почесал подбородок: а и вправду.