Линда Ховард - Алмазная бухта

Она достала из корзины для шитья ножницы и аккуратно разрезала ткань. Ножницы выскользнули из ее внезапно ослабевших пальцев, и она пристально уставилась на уродливую рану на внешней стороне бедра. Нога тоже была прострелена. Рэйчел почти профессионально исследовала ногу раненого, найдя входное и выходное отверстие раны. По крайней мере, эта пуля не задержалась в теле. С плечом мужчине так не повезло.

Ни в кого не стреляют случайно дважды. Кто-то преднамеренно пытался убить его.

— Я не позволю этому случиться! — отчаянно произнесла Рэйчел. Звук собственного голоса удивил ее. Она не была знакома с мужчиной, неподвижно и безразлично лежащим на полу, но присела рядом с ним со всей храбростью львицы, защищающей беспомощного детёныша. Пока она не узнает что происходит, никто не получит шанс навредить этому человеку.

Нежные руки вымыли мужчину, насколько было возможно. Его нагота не смущала ее, при имеющихся обстоятельствах глупо останавливаться из-за вида обнаженной плоти. Он был ранен, беспомощен. Если бы она наткнулась на него на пляже, когда он загорал голым, это было бы совсем другим делом. Но в настоящий момент он нуждается в ней, и она не собиралась позволить скромности мешать оказать помощь мужчине.

Рэйчел услышала звук автомобиля, спускающегося по дороге, и торопливо поднялась. Это должно быть едет Хани, и хотя Джо обычно не так враждебен к женщинам, как к мужчинам, но после необычных событий этой ночи, он мог дойти до предела и броситься на ветеринара. Рэйчел открыла входную дверь и вышла на крыльцо. Она не видела Джо, но из-под куста олеандра раздалось низкое рычание; Рэйчел разговаривала с собакой спокойным голосом, пока автомобиль Хани поворачивал к дому.

Хани вышла и пошла к крыльцу, прижимая два пакета из бакалейного магазина.

— Спасибо за встречу, — спокойно сказала она. — Тетя Одри хочет, чтобы ты выбрала что-то из этих лоскутов для стеганого одеяла.

— Входи, — пригласила Рэйчел, придерживая открытую дверь. Джо зарычал снова, когда Хани поднималась по ступенькам, но остался под олеандром.

Хани поставила оба пакета на пол и внимательно наблюдала, как Рэйчел тщательно запирает входную дверь.

— Что происходит? — потребовала она объяснений, упираясь сильными, веснушчатыми кулаками в бедра. — Почему я маскирую свою сумку под пакет с лоскутами для стеганого одеяла?

— Сюда, — позвала Рэйчел, следуя впереди нее в спальню. Мужчина все еще был неподвижен, за исключением регулярных движений груди при дыхании. — В него стреляли, — сказала Рэйчел, опускаясь на колени около раненого.

Здоровый цвет исчез с лица Хани, оставив яркие пятнышки веснушек на носу и скулах.

— Боже, что здесь происходит? Кто он? Ты звонила шерифу? Кто стрелял в него?

— Я не знаю ответов на три вопроса из четырех, — ответила Рэйчел напряженно, не смотря на Хани. Она изучала лицо мужчины, желая, чтобы он открыл глаза и дал ответы на все заданные Хани вопросы. — И я не собираюсь звонить.

— Что ты подразумеваешь, говоря, что не собираешься звонить? — закричала Хани, выбитая из своего обычного спокойного состояния видом голого мужчины на полу спальни Рэйчел. — В него стреляла ты?

— Конечно, нет! Его выбросило на берег!

— Тем больше причин позвонить шерифу!

— Я не могу! — Рэйчел подняла голову, ее глаза светились настойчивостью и странной уверенностью. — Я не могу рисковать его жизнью.

— Ты сошла с ума? Ему нужен врач, и шериф должен расследовать, почему в него стреляли! Мужчина может быть сбежавшим уголовником, или наркоторговцем. Кем угодно!

— Я знаю. — Рэйчел глубоко вздохнула. — Судя по состоянию, в котором он находится, я не думаю, что беру на себя большой риск. Он беспомощен. И если дело не … такое тривиальное …, то у раненого не будет шанса выжить в больнице, где кто угодно может до него добраться.

Хани положила руку на голову Рэйчел.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — призналась она устало. — Что ты подразумеваешь под нетривиальным делом? И почему думаешь, что кто-то попробует до него добраться? Чтобы закончить работу, которая начата?

— Да.

— Тогда это работа шерифа!

— Послушай, — настойчиво продолжала Рэйчел. — Когда я работала репортером, то видела некоторые вещи, которые были … странными. Однажды ночью я оказалась на месте, где было найдено тело. Мужчина был застрелен в голову со спины. Шериф того графства сделал заявление, тело приняли для идентификации, но когда два дня спустя в газете появилось сообщение из одного абзаца, в нем говорилось, что человек умер от естественных причин! В некотором смысле, я понимаю, что от пули в мозгах человек, естественно, умирает, но меня этот случай заинтересовал, и я порыскала немного в поисках отчета. Отчет исчез. В офисе коронера не было никаких записей о мужчине с ранением в голову. Наконец, до меня дошло устное предупреждение, чтобы я прекратила шпионить, что определенные люди в правительстве позаботились о данном вопросе и не хотят огласки.

— В этом нет никакого смысла, — пробормотала Хани.

— Человек был агентом!

— Каким агентом? АСЗН?  ФБР? Каким именно?

— Ты на правильном пути, но копай глубже.

— Шпион? Ты говоришь, что он был шпионом?

— Он был агентом. Я не знаю, с какой стороны, но было предпринято все, чтобы подправить действительности и замолчать факт его существования. После того случая я начала замечать другие вещи, которые были совсем не тем, чем казались. Я видела слишком много, чтобы предположить, что этот человек будет в безопасности, если передать его властям!

— Ты думаешь, он тоже агент? — Хани уставила на мужчину широко открытыми карими глазами.

Рэйчел заставила себя ответить спокойно:

— Я думаю, такая вероятность не исключена, и мы рискуем его жизнью, если передадим шерифу. Шериф сделает публичное заявление, и любой охотящийся за ним легко найдет добычу.

— Он также может быть из банды наркоторговцев. Ты, возможно, рискуешь жизнью, защищая его.

— Возможно, — признала Рэйчел. — Но он ранен, а я нет. У него вообще может не быть шансов, кроме тех, которые я могу дать. Если АСЗН накрыло банду наркодельцов, то об этом сообщат в теленовостях или в газете. Если сбежавший — уголовник, то это тоже будет в новостях. Он не в том состоянии, чтобы навредить кому-то, значит, я в безопасности.

— А если дело наркоторговцев совсем плохо, и другие сомнительные личности заявятся после него? Ты тогда не будешь в безопасности от него или от других.

— Это — риск, который придется взять на себя, — спокойно ответила Рэйчел. Ее серые глаза уверенно встретили взволнованный взгляд Хани. — Я догадываюсь обо всех возможных последствиях и рисках. Возможно, я вижу тени, где их нет, но представь, насколько его положение может оказаться ужасным, если я права.