Татьяна Алюшина - Влюбиться в жертву

«Ну да! Понятно! – подумал Артем. – И содержала три года, пока он изволил бизнес с товарищами поднимать, и работала на их фирму бесплатно!»

Он уже понял многое про хозяйку дома и был уверен, что она вкалывала на этого мужика, на его капризы, жизнь, бизнес, все пять лет их совместной жизни.

– Скажите, Тина, эту квартиру купил Алексей?

– Нет. Когда нас прижало с деньгами, то выбор был небогатый – либо идти к его родителям, они живут в ближайшем Подмосковье, либо что-то придумывать. На оплату съемной квартиры уходила половина моей зарплаты. Лешка ныл, уговаривал меня поговорить с моими родителями. Ну я и сдалась. Дело в том, что у моих родителей была шикарная четырехкомнатная огромная квартира, доставшаяся папе от дедушки. Мой дедушка был в нашем городе, да и вообще в стране, личность известная. Легендарный боевой генерал, вот государство ему и дало генеральские апартаменты в сталинском доме. Ну я и попросила родителей поменяться на Москву или продать квартиру, а купить что-нибудь здесь. Они согласились, но при одном условии, на котором настояла Ритка: эту квартиру оформят на них. Что мы и сделали. Я здесь прописана, а квартира принадлежит родителям.

– А где живут они?

– Они живут с бабушкой, маминой мамой, в двухкомнатной квартире. Переезжать в Москву отказались. На оставшиеся от покупки деньги мы сделали ремонт. А элементы евродизайна и мебель – это Леша оплачивал.

– Понятно.

– Артем Константинович, я ответила на все ваши вопросы?

– Почти.

Он достал из кармана целлофановый пакет, в котором находилась какая-то ткань, и протянул Тине.

– Это ваша вещь?

Тина вытащила из пакета и развернула красивый шелковый шарфик.

– Да, моя. Его Лешка привез из Германии, ему немцы презентовали для супруги. Это авторская работа, роспись по шелку, и он существует в единственном экземпляре. Мне надо спросить, откуда он у вас, или вы сами расскажете?

– Расскажу. Сегодня в тринадцать тридцать на вашего бывшего мужа – Алексея Ивановича Потапова – было совершено покушение. В него стреляли из пистолета. Преступника пытались задержать, но он сумел скрыться с места преступления, оставив в руке у охранника этот шарф.

– Так, – сказала ошарашенная Тина. – Лешка жив?

– Да. И сильно не пострадал: две пули навылет в мягкие ткани, одна по касательной. Он в порядке, в сознании и очень скоро поправится. Я с ним беседовал. Тина, можно попросить еще кофе?

– Да, конечно! – Она быстро поднялась, но остановилась, не дойдя до плиты, и спросила: – Может, чего-то покрепче? Не хотите водки под добавку щей на закуску? А?

Артем задумался. В принципе, это не лезло уже ни в какие ворота – он вел допрос, правда, без протокола, но, с другой стороны, он понимал, что Тина, наверное, в шоке от известия. Да, что-то сегодня он весь день поступает вопреки логике и правилам ведения следственных мероприятий, а заодно и всем инструкциям, вместе взятым.

– Тина, вы хотите выпить, но вам неудобно одной? – прямо спросил он.

– Вы угадали. – И пояснила: – Вообще-то я редко употребляю, но знаете, не каждый день сообщают, что твоего бывшего пытались застрелить.

– Да, не каждый, – согласился Беркутов и махнул рукой, посылая про себя все подальше. – А давайте! С удовольствием съем добавку ваших щей. Очень уж вкусно, просто великолепно.

– Спасибо, – поблагодарила она и попросила: – Вы рассказывайте, а я накрою на стол.

– Это очень странное покушение, – начал подробнее объяснять следователь. – Если в бизнесмена стреляют, то его, как правило, убивают. А тут или очень нерадивый стрелок какой-то попался, или, наоборот, снайпер. Сразу все непонятно и нелогично. Но вы наверняка знаете, что офис, который занимает фирма Алексея, находится в одном подъезде с очень серьезной государственной конторой. Один из высокопоставленных чиновников внешне весьма похож на Алексея Ивановича: такое же телосложение, рост, цвет волос. Нам стало известно, что их часто путали в коридоре здания.

– Да, мы всегда шутили над Лешкой, мол, уйдешь с работы – пойдешь к нему в двойники.

– Вот именно! И машины у них часто стоят рядом, правда, у чиновника есть шофер, но это не важно. Сразу возникла версия, что ждали этого господина, вот там как раз есть за что стрелять: он отвечает за большие финансовые потоки, вы, наверное, знаете. А где бюджетные деньги, там всегда что-то кому-то надо. Есть предположение, что в последний момент стрелок понял, что обознался, но все равно стрелял – не убить, так лишний раз напугать. Поэтому дело передали нам, в Генеральную прокуратуру.

Пока Артем рассказывал, Тина, внимательно слушая, разогрела еду и, разлив по тарелкам, поставила на стол. Выложила в вазочку маленькие соленые огурчики, поставила сметану, хлеб, две рюмки, достала из морозилки бутылку дорогой, редкой марки водки и передала Артему.

– Ого! – удивился он, рассматривая этикетку.

– Мой папа всегда учил, – пояснила она, – в доме, в котором уважают и любят своих гостей, обязательно должны быть три вещи: бутылка очень хорошего коньяка, бутылка самой лучшей водки и пачка самых лучших, настоящих сигарет.

– У вас очень мудрый папа!

– Да, мне повезло!

Артем разлил водочку по рюмкам и предупредил:

– Не больше двух рюмок, – и поднял одну из них, как бы поясняя размер посуды: грамм по двадцать, не больше.

Тина кивнула, соглашаясь, и посоветовала:

– Вы закусывайте водку щами, они разогреты именно до нужной температуры, чтобы быть закуской.

Они выпили, закусили, и Артем восхитился:

– Это что-то невероятное! Я теперь понимаю профессора Преображенского. За такую водку и закуску можно душу продать!

– Спасибо! Это не обязательно, лучше рассказывайте.

– Ну что ж, не хотите душу, расплачусь рассказом. С самого начала для меня в этом деле было много непонятного. Во‑первых, стрелок долго стоял возле подъезда и ждал. На него обратили внимание несколько человек, но это центр, Китай-город, там полно офисов, рядом нотариальная контора. Поэтому никто и не придал значения появлению незнакомца – ну стоит человек в тенечке, кого-то ждет. Во‑вторых, он был очень странно одет – не то женщина, не то мужчина, не поймешь. В‑третьих, он оставляет шарфик в руках охраны и окурки на том месте, где стоял. Сигареты женские, которые мало кто курит, без следов губной помады.

Артем глянул на ее ненакрашенные губы, и на него внезапно нахлынули совсем нерабочие мысли. Сидеть стало неудобно.

«Ты что?! Опупел?!» – мысленно прикрикнул на себя ошеломленный Беркутов, поражаясь такой реакции. Артем взял бутылку и налил еще по одной, поднял свою рюмку, предлагая Тине присоединиться. Они чокнулись, выпили. Он доел щи и поблагодарил: