Восьмой Артефакт - Tomok0
Гермиона ощутила, что зелье действует в полную силу, головная боль ушла. Она села в постели, прижимая к груди одеяло, и задумалась:
— А какая была песня? Дай припомнить… А-а! — она ухмыльнулась. — «Само обаяние»? Что тебя смущает?
— Я прослушал её утром, и не понял, почему ты вчера сказала, что она про меня, — капризно-недовольным тоном пояснил он. — Я совсем не такой!
— Почему же? — Гермионе вдруг захотелось немного подразнить его. — Песня о красавчике, который идет по жизни легко, и всё ему сходит с рук, женщины его любят… Что не так?
Драко недовольно поджал губы, показывая, что ему неприятно это сравнение.
— Вот, значит, какого ты обо мне мнения, — протянул он.
Гермиона внимательно посмотрела на него: неужели правда обиделся? Но в следующий момент он расхохотался, отложил книгу и встал, направляясь к ней:
— Ладно, я не обижаюсь, Грейнджер, — он приближался к ней, не сводя с неё взгляда. — Я согласен быть «самим обаянием» для тебя.
— Драко, только не стягивай с меня одеяло пожалуйста, — она вцепилась в одеяло, умоляюще глядя на него.
— Когда я выбью из тебя эту стеснительность? — проговорил он, приближаясь к кровати. — Я же говорил, что у тебя красивое тело, и мне нравится на него смотреть! Особенно когда ты так сексуально крутишься возле этой штуки, — он выразительно повёл взглядом на шест.
Но не успел он подойти к кровати, как Гермиона, развив небывалую прыть, подхватила со спинки стула его рубашку, завернулась в неё и в мгновение ока скрылась за дверями ванной. Малфой даже не успел глазом моргнуть и оторопело уставился на запертую дверь.
Вдруг она отворилась, и высунулась тонкая рука, в которую прилетела сумочка. Дверь снова захлопнулась и раздался звук льющейся воды. Драко хмыкнул и прокричал:
— Жду тебя внизу. Спускайся к завтраку.
Вскоре Гермиона вошла в столовую. На ней была его рубашка, которая доходила до середины бедра, и она закатывала рукава до локтей на ходу.
Гермиона долго не могла решиться выйти так к нему. Но спуститься к завтраку во вчерашнем обтягивающем платье ей казалось неправильным. Не зря же во всех фильмах девушки по утрам надевают рубашку своих парней, пришла ей в голову мысль. Это просто удобно, если под рукой нет другой одежды. Она могла бы трансформировать своё платье — но не стала этого делать из практических соображений: всем известно, что частая трансфигурация одежды очень изнашивает её, а это платье ей нравилось. Поэтому она распустила волосы, оставила не застёгнутыми две верхние пуговицы и постаралась как можно беззаботнее выглядеть. Вышла из ванной, кинула взгляд на шест и махнула палочкой — пока в нём больше нет необходимости, неловко улыбнувшись, подумала она. Пилон растворился без остатка.
Стоило ей посмотреть на Драко, как она с удовлетворением отметила, что его рубашка на её теле была лучшим решением этого утра. Его глаза загорелись, и он усадил её себе на колени, давая волю своим рукам, забравшись под рубашку.
— Мне кажется, я уже не хочу завтрак, — промурлыкал он ей на ухо. — А хочу тебя.
Она рассмеялась, попытавшись соскочить с его коленей, но он удержал её, и впился поцелуем в губы, и она не нашла в себе силы этому противиться — да ей и не хотелось.
Завтрак все же состоялся, правда, получасом позже, когда они, разгорячённые после секса, привели себя в порядок. Гермиона с запоздалым смущением подумала, что заниматься сексом на столе удобно, но это добавляет последующему завтраку неловкости. Конечно, эта неловкость была только с её стороны, Драко же, казалось, все произошедшее только улучшило настроение. Когда Дирк накрыл на стол, он с превеликим аппетитом проглотил свой омлет, на полном серьёзе раздумывая, не присовокупить ли к этой трапезе бокальчик шампанского, раз уж они «обновили» его обеденный стол.
Гермиона отказалась поддержать такой порыв, потому что любая мысль об алкоголе после вчерашнего вызывала у неё стойкое отвращение. Драко не расстроился, и лишь хитро посмотрел на неё.
— Сегодня я приглашён в клуб к Нотту, — сказал вдруг он. — Ты не возражаешь?
— Нет, я как раз хотела посетить Поттеров, — ответила она, — не видела своего крестника уже неделю.
Малфой кивнул, и они договорились, что в понедельник он зайдёт к ней на ужин.
— Драко, я предупреждаю, что готовить ужин буду я! — безапелляционно заявила Гермиона. — Никаких капризов относительно приготовленного мною я не потерплю, так и знай! Я ещё никого не отравила!
Он закатил глаза и пробормотал так, чтобы она слышала:
— Надо сказать Дирку, чтобы он напомнил мне взять с собой безоар…
— Тебе понравится, вот увидишь! Я готовлю превосходную лазанью!
— Ну что ж, — с картинно-обречённым видом проговорил он. — На всякий случай, посещу завтра моего юриста… Составлю завещание. Рано, но что поделать! — и он хохотал, уворачиваясь от Гермионы, которая с возмущением делала вид, что хочет ударить его.
На прощание он сказал, что пришлёт сову вечером.
— Кстати об этом! — вдруг вспомнила Гермиона. — Не кажется ли тебе, что связь по мобильному телефону была бы удобнее?
— По мобильному телефону? — повторил он, раздумывая.
— Да. Или ты против магловских технологий? Иногда они удобнее… — проговорила она неуверенно.
— Нет, я не против, просто обходился без этого, — протянул он.
— Если ты не против, то давай попробуем. Я могу тебе купить телефон и всё настроить…
— Не надо, я сам куплю, — отмёл он её предложение. — Дирк купит.
Гермиона замялась:
— Драко, там мало купить, нужна ещё сим-карта… — она увидела его глаза. — Я помогу тебе настроить, хорошо?
Он кивнул, и они решили отложить это на следующую встречу.
Вернувшись наконец домой, Гермиона с волнением прошлась по своей гостиной. То, что происходило между ними, одновременно пугало и волновало её. Она не могла не признать, что Драко Малфой будит в ней такие чувства, о которых она и не подозревала. И это было прекрасно. Но вместе с этим, где-то в глубине души она ощущала какой-то неприятный, склизкий страх. Страх, что эта идиллия между ними закончится из-за каких-то внешних факторов. Что-то не давало ей покоя, и это, как ни странно, было не со стороны Драко. Она чувствовала, что начинает ему доверять, перестаёт стесняться и не боится быть собой и говорить о своих желаниях вслух. Страх в ней возникал из-за чего-то неуловимого, того, что она так старательно задвигала в самые дальние уголки памяти.
***
— Да, он был у нас вчера, вывалился из камина, как бешеный! — с возмущением рассказывала Джинни. — Не орал, но очень язвительно поинтересовался, с каких пор мы водим дружбу
