Паулина Симонс - Красные листья

То, как реагировали эти трое на смерть подруги, действовало Спенсеру на желудок. Они вдруг оживились, казались сейчас внимательными к вопросам Спенсера и готовыми помочь. Как будто им совершенно нечего было скрывать по поводу Кристины. Спенсеру даже стоило труда вспомнить вчерашнюю беседу с Джимом. Ах да, Джим. Какая прелесть! Он нашел ее мертвую и убежал. Пустячок, не правда ли? А Конни, которая отсутствовала в своей комнате в течение часа, и это никак не объяснялось? И Альберт, который приходил к Кристине в комнату пожелать спокойной ночи. Как раз накануне ее гибели.

— Я ничего не понимаю, — сказала Конни. — Почему это Кристине понадобилось оставлять нам свои деньги? Нам не нужны ее деньги. Она это знала.

— Знала? — спросил Спенсер. — Она это знала?

— Конечно, она это знала, — раздраженно проговорил Джим.

«Видимо, он осмелел, почувствовав, что рядом друзья», — подумал Спенсер, заметив при этом, что между троицей не так уж много любви. Казалось, что в пространстве над ними витает холодное, невидимое, злобное существо, отталкивающее их друг от друга своими длинными острыми пальцами.

Спенсер пожал плечами и удивленно произнес:

— Вы были самыми близкими для нее людьми. Девять миллионов долларов — это большие деньги, даже если разделить на троих.

Они ничего не ответили. Спенсер смотрел на них, и у него появилось странное ощущение, что они сейчас думают о чем-то другом, а не о деньгах Кристины. Альберт был все еще бледен, и его черные глаза блестели. Конни кусала губу, а Джим смотрел прямо на Спенсера, как если бы собирался сказать: «Пошел ты знаешь куда. Имел я тебя… Я ничего не сделал противозаконного, а моя жизнь уже находится под угрозой разрушения. Мне наплевать, что ты думаешь обо мне или что ты сделаешь со мной». Джиму не надо было произносить ни слова, все говорил его «пламенный взор».

— Что вы от нас хотите, детектив О'Мэлли? — спросил Альберт через несколько минут.

— Ничего особенного. Мне просто хочется знать, что вы трое делали между полуночью и двумя часами ночи в среду, двадцать четвертого ноября. Вот и все.

Конни сильно заерзала на своем месте. Джим округлил глаза. Альберт уставился на Спенсера.

— Что вы конкретно хотите знать, детектив?

— Хм, давайте разберемся, что мы имеем на сегодняшний день. Джим утверждает, что находился у себя в комнате всю ночь, но никто не видел его после одиннадцати, а когда Конни попыталась до него дозвониться, он не поднимал трубку. Альберт утверждает, что он смотрел кино по телевизору в комнате отдыха, но, когда Конни зашла туда посмотреть, нет ли его там, его там на самом деле не было. Этот парень, Том, проспал половину фильма, так что он ничего путного сказать не может. И Конни тоже, по ее собственному заявлению, выходила на улицу в метель, бродила вокруг общежития, искала Альберта, отсутствовала в комнате сорок минут. Что это все значит?

В комнату просунул голову диспетчер Кайл и пробубнил:

— Извините, что беспокою, но шеф хочет видеть тебя немедленно.

— Скажи ему, что я как раз посередине…

— Немедленно, приказал шеф, — расширил глаза Кайл. — Немедленно.

Спенсер встал и предупредил:

— Мы скоро придем.

— А нам можно уходить? — спросил Джим.

— Подождите. Мы вернемся через несколько минут.

Спенсер и Уилл оставили Альберта, Конни и Джима одних.

Кайл ждал за дверью:

— Как я сработал?

— Отлично, Кайл, — сказал Спенсер. — И как раз вовремя.

Уилл пошел в туалет, а потом решил позвонить жене. Спенсер прошел в маленькую темную комнату, смежную с комнатой для допросов, включил громкоговоритель, сел в кресло лицом к двустороннему зеркалу и приготовился наблюдать.

Вначале они вяло обменивались репликами. Джим продолжал бубнить, что полиция не имеет права держать их здесь и что они могут уйти в любое время, когда захотят, поскольку никакого обвинения им не предъявили.

— А ты что, хочешь, чтобы тебе его предъявили? — спросил Альберт.

— О чем ты говоришь? Конечно, нет.

— Тогда заткнись.

Джим бросил на Альберта испепеляющий взгляд.

— Это ужасно, — подала голос Конни, — что она оставила нам свои деньги. Ужасно.

— Да, — сказал Альберт. — Это действительно так. Как она могла оставить нам свои деньги?

— Ужасно то, что она погибла, — сказал Джим. — Вот что по-настоящему ужасно.

— Да, — согласились Конни и Альберт, — это действительно ужасно.

Некоторое время они сидели молча, разглядывая свои руки.

— Ладно, ну и что мы теперь будем делать? — сказала Конни, глядя с надеждой на Альберта, как бы ожидая от него ответа на все вопросы.

— Не знаю, как вы, ребята, а насчет себя я уже решил.

Зеркало было помещено как раз напротив этой троицы, но Альберт в это время встал, рассеянно прошелся по комнате туда-сюда и затем сел спиной к зеркалу, напротив Конни и Джима. Теперь Спенсер не мог видеть ни лица Альберта, ни Конни. Встав, он передвинулся на некоторое расстояние влево, чтобы можно было их видеть хотя бы под углом.

— Она умерла. А ее денег я не хочу, — сказал Альберт.

— В самом деле? — сказала Конни.

— Да, в самом деле, — твердо ответил Альберт. — Она была моим другом, и с меня хватит того, что она умерла. Недоставало еще извлекать из ее смерти какую-то выгоду. — Альберт говорил тихо, и Спенсер не был уверен, произносил ли он эти слова серьезно или с иронией. — Ее деньги мне не нужны.

— Вопрос денег тебя вообще никогда особенно не волновал. Правда, Альберт? — спросила Конни.

— Никогда. И тебе прекрасно это известно. Чем меньше я их имею, тем лучше себя чувствую. В больших дозах они меня ломают.

— Но что ты собираешься с ними делать? Она же хотела, чтобы ты получил эти деньги.

— Нет, — произнес Альберт, и снова Спенсер выругался про себя, что не может видеть его лица. — Она не хотела, чтобы я их получил.

Наступила пауза. Спенсер наблюдал за Конни и Джимом, а они во все глаза смотрели на Альберта. Глаза Конни излучали нежность, глаза Джима — холодную решимость.

«Интересно, — подумал Спенсер. — Значит, здесь есть еще что-то, чего я не знаю. Этот свой маленький секрет они держат от меня в тайне, но, клянусь Богом, я выясню, что это такое».

Когда слова, произнесенные Альбертом и повисшие в воздухе, в нем растворились, он заговорил снова:

— Свою долю я собираюсь пожертвовать заведению «Красные листья».

— Правда? — недоверчиво произнесла Конни.

— Да. А почему это тебя удивляет?

— Потому, Альберт, что у тебя нет денег. — Конни засмеялась. — У тебя никогда нет и пенни. Ты единственный из нас, кому действительно нужны деньги, и ты… ты некоторую сумму мог бы использовать для себя.