Татьяна Устинова - Большое зло и мелкие пакости

— Я не знаю, — ответил он нетерпеливо, даже не услышав, что именно она сказала, — помнишь, ты говорила мне, что водила Марусю в ресторан и там вы видели какого-то ее одноклассника?

— Игорь, ты что?

— Отвечай мне быстро. Куда ты ее водила и когда? И что это был за одноклассник?

Она помолчала.

— Алина!

— Я думаю, — торопливо отозвалась она, — пожалуй, помню. А что?

— Куда вы ходили?

— Мы не ходили, а ездили. Это довольно далеко, по Рублевке, за Москвой. Федор уехал со школой в Суздаль, мы его проводили и решили кутить. У Мани было плохое настроение, она сына не хотела отпускать, а я ее уговорила, и еще ему на дорогу денег дала, а она на меня всегда за это сердится. Ну, я ее и повезла в ресторан.

— Как он называется?

— Кажется, “Русский двор” или “Русский узор”. Нет, “Двор”.

— Почему туда?

— Я была там один раз. С кавалером. Мне понравилось. Это такое… шикарное место, не просто ресторанчик с бифштексами, Там всякие осетры, поросята, перепела и все в этом духе. Вокруг лес. Ехать часа полтора, если быстро. А что случилось?

— Кого именно вы там видели?

— Да не знаю я! Она с кем-то поздоровалась, даже рукой помахала. Я сидела спиной и не оглядывалась, а когда пошли мимо них в туалет, то уже забыла, что это какие-то ее знакомые, и не смотрела.

— Мимо них?

— Да. Там сидели два мужика. Мы еще с Маней поговорили, что от знакомых деться совершенно некуда — полтора часа едешь, приезжаешь в лес, а там опять знакомые!

— Когда это было? Она подумала.

— Ты знаешь, пожалуй, дня за… четыре до того, как все это случилось. А что такое, Игорь?

— Вспомни точно, когда.

— Вечер в ее школе был в пятницу. И Федор в Суздаль уехал в пятницу, на выходные. Значит, за неделю. — В трубке что-то отдаленно завыло, и она пробормотала: — Подожди минуточку. Это, кажется, моя машина орет. Да что с ней сегодня такое!

Он не стал слушать про машину, положил трубку и набрал следующий номер.

Она не видела, кто сидит за соседнем столиком, а Мария Суркова видела и даже помахала рукой. Алина прошла мимо того человека и даже не посмотрела на него, а он был уверен, что она тоже его видела, что они обе видели его, и обе должны умереть.

— Алина Аркадьевна, у вас сигнализация третий раз срабатывает! Хотите, я пойду посмотрю? Вы мне только ключи дайте.

— Ладно, Антон, я сама. Ее надо выключить и снова включить. С ней так бывает, особенно когда машина долго под дождем стоит.

Не накидывая куртку, Алина сбежала со ступенек и открыла дверь на улицу.

— Не простудитесь? — спросил заботливый охранник.

— Нет. Я далеко не пойду, только до угла. Сигнализацию сниму и снова поставлю.

Прыгая по асфальтовым островам, окруженным ослепительно сверкающей на солнце водой, она добралась до угла и остановилась, весело балансируя в лакированных туфлях на высоких каблуках. Солнце вовсю пригревало, и наконец-то стало похоже, что скоро апрель. Весна щекотала ее шею и стриженый затылок, который почему-то приводил в неописуемый восторг капитана.

Этот припомнившийся ей восторг развеселил ее окончательно. Апрель будет замечательным, необыкновенным.

Она достала ключи из плотного переднего кармана, вытянула руку и нажала кнопку сигнализации.

Странное дело. Ничего не произошло.

Она снова нажала и отпустила. Машина, которая всегда радостно хрюкала при появлении хозяйки, на ее усилия никак не отреагировала.

Что за дела? У Алины была надежная, дорогая сигнализация, никогда не ломавшаяся. Иногда она чудила, как сегодня, но по-настоящему никогда не доставляла ей никаких хлопот.

Оглянувшись на дверь офиса — дверь была в двух шагах, и по тротуару шли люди, — Алина соскочила со своего асфальтового островка, решив проверить двери. Бдительность бдительностью, но вряд ли кто-то станет покушаться на нее средь бела дня на Рождественском бульваре, и жаль будет, если какой-нибудь идиот решит угнать ее машину.

Двери с правой стороны были заперты, и она, обогнув капот, перебежала на другую сторону, чувствуя, как стремительно намокают ноги в стильных лакированных туфлях.

Алина дернула заднюю дверь, которая неожиданно легко поддалась, и от неожиданности стала валиться на спину, в грязный сугроб.

В углу мелькнула коричневая тень, человек протянул руку, как будто поддерживая ее, и она почувствовала, как что-то ужалило ее кожу чуть пониже локтя, и больше ничего не видела и не слышала.

У Сурковой никто не подходил к телефону, и капитан с трудом сообразил, что вечером его предупреждали, что сегодня ее повезут в больницу на какие-то процедуры. Электрофорез, вот как они назывались.

Что за дикое, отвратительное слово.

Никоненко посидел, задумчиво постукивая себя по лбу желтой телефонной трубкой.

Нужно дождаться Суркову и выяснить у нее, кого она видела в ресторане. Если все совпадает, значит, Никоненко правильно сложил два и два и в итоге получил пять. Или одиннадцать.

Это если совпадает, а если не совпадает?

Он был абсолютно уверен, что совпадает.

Еще подумав, он нажал на пластмассовые телефонные уши и набрал следующий номер.

— Была Суркова, — сказал ему в ухо знакомый врач, — только что ушла, может, минуту назад или две. А что? Вы ее потеряли?

— Не знаете, она сразу домой поедет?

— На работу ей еще рано, — язвительно сказал врач, — только-только швы сняли. Тань, ты не знаешь, куда Светка Суркову повезла, домой? — крикнул он в сторону.

— Домой, — подтвердил он Никоненко. Значит, она вернется минут через двадцать. Через тридцать” если на проспекте Мира пробка.

Ни через двадцать, ни через тридцать минут, ни через сорок минут Мария Суркова в свою квартиру не вернулась.

Он долго звонил, от нетерпения перекладывая трубку из руки в руку. Длинные равнодушные гудки сверлили ему череп.

Что за черт!..

Он снова стукнул по пластмассовым ушам и перезвонил на работу Алине.

— Вы знаете, — сказали ему там с задумчивым неторопливым удивлением, — она ушла машину проверить и пока не вернулась. Мы и сами удивляемся, куда это она…

Ладонь взмокла, и шее стало тесно в вороте водолазки. Адреналин выплеснулся из засады и занял все возможное место — в голове, в спине, в ушах.

Значит, все правильно. Значит, капитан не ошибся. Значит, все-таки сложил два и два и получил свои пять. Или одиннадцать.

Он застрелит ее, хладнокровный, расчетливый и умный. Он совершенно уверен, что пока опережает капитана на шаг, и, если сейчас у него все получится, капитан никогда ничего и никому не докажет.