Сохейр Хашогги - Мираж

— Какое качество! Это настоящая красота, знаете ли. Могу я узнать, как вас зовут, мадам?

— Соррел. Так, а я Харви Ротштейн. Рад познакомиться. У вас французская фамилия?

— Да, я вышла замуж во Франции.

— Понимаю, понимаю. Ну что ж, мадам Соррел. — С этими словами он надвинул лупу на правый глаз и внимательно стал изучать камни, то и дело прищелкивая языком от восторга. Через некоторое время он наконец нарушил молчание. — Я куплю их, если даже для этого мне придется залезть в долги.

Ювелир назвал сумму, которая показалась Амире непомерно низкой. Она начала торговаться. Ротштейн поднял цену, но ненамного.

— Вы нигде не получите больше, — убежденно сказал торговец.

Вид этого человека, его искреннее восхищение камнями внушили Амире доверие к ювелиру. Она почувствовала, что человек говорит правду.

— Хорошо, я согласна.

— Приходите завтра утром, мне надо получить в банке нужную сумму наличными. — Он еще раз взглянул на драгоценности. — Мадам… Соррел, вы должны понимать, что я предлагаю вам только часть истинной стоимости этих вещиц. Ну, во-первых, я должен получить доход, а во-вторых… здесь имеется определенный риск. Но этот камень я не возьму. — Он отодвинул в сторону кроваво-красный рубин. — Он один стоит дороже, чем вся предложенная вам сумма. Я узнал этот камень, и его узнает всякий уважающий себя ювелир. Храните его у себя, спрячьте. Простите меня, но я могу предсказать, что и для вас настанут лучшие времена, тогда вы сможете носить его открыто.

На следующий день Дженна улетела в Нью-Йорк, где пересела на самолет до Бостона. Там по рекомендации Мориса Шеверни она прошла собеседование и тестирование, после чего была зачислена студенткой в Гарвардский университет по специальности «психология».

Часть шестая

Стопроцентный американский мальчик

— Что произошло? — строго спросила Дженна Соррел.

— Ничего, — не слишком убедительно ответил Карим, под его левым глазом расплылся внушительный синяк, под носом виднелась полоска засохшей крови.

— Говорите правду, молодой человек.

— Я подрался, понятно?

Дженна услышала в голосе сына стыд, смешанный с гордостью. «Ему же десять лет», — напомнила она себе.

— Нет, мне не все понятно. Что же все-таки произошло? Джош Чендлер?

Кажется, половина одноклассников Карима носила имя Джош, но Дженна припомнила, что ее сын постоянно не ладил именно с юным Чендлером.

— Да.

— И как же он тебя называл?

— Ну… он просто обзывался.

Дженна вспомнила оскорбления, которые приходилось выслушивать в Гарварде студентам, выходцам с Ближнего Востока, особенно когда разразился кризис в Иране. Имя ее сына и его кожа цвета кофе с молоком вызывали точно такую же жестокость среди его одноклассников.

— Это еще не повод для драки, надеюсь, ты понимаешь?

Карим молча кивнул. Он был готов расплакаться.

— Твой отец всегда говорил, что дерется только тот, кто боится, как бы его не назвали трусом. Он говорил еще, что настоящее мужество состоит в умении избежать драки. А он был храбрым человеком.

Карим снова кивнул. Отец, которого он никогда не видел, был его героем и кумиром. К несчастью, отец был чистейшим вымыслом, созданным воображением Дженны; ее сильно волновали психологические последствия такого «акта творения», поэтому мать постаралась создать не слишком идеальный образ, с которым трудно было бы тягаться. Человек, которого она придумала, был ростом ниже среднего, каким был Али и каким, когда вырастет, скорее всего будет Карим. Прочими чертами воображаемый отец напоминал Филиппа. Однако Дженна решила, что тот человек не должен быть врачом: она боялась, что кто-нибудь сможет связать воедино «французского доктора» и «исчезнувшую принцессу». Итак, Жак Соррел стал капитаном корабля, погибшим при доставке гуманитарного груза в пораженную эпидемией африканскую страну.

— Пошли, — коротко бросила Дженна. — Надо покончить с этим раз и навсегда.

С Чендлерами Дженна была немного знакома — приходилось встречаться по разным школьным делам.

Открывшая дверь служанка пригласила Дженну и Карима в дом. Появилась Каролина Чендлер — высокая, стройная, похожая на теннисистку блондинка. Она встретила вошедших очаровательной улыбкой. За ее спиной высился Камерон Чендлер, похожий на доброго, но встревоженного медведя. Обоим было лет по тридцать пять.

— Как я понимаю, у нас какие-то проблемы? — Судя по снисходительной усмешке, сам Камерон не считал эти проблемы слишком серьезными.

— Да, у нас проблемы, — без улыбки ответила Дженна. — И я пришла для того, чтобы мы смогли избежать их в будущем.

— Но позвольте, — вмешалась Каролина. — Мне кажется, ваш сын ударил нашего первым.

— Если это так, то он неправ и извинится. Но насколько я знаю, Джош первым оскорбительно отозвался о происхождении Карима, о его этническом происхождении. Это недопустимо. Думаю, вы согласны со мной?

Камерон Чендлер кивнул.

— Конечно, согласны. К сожалению, мальчишки всегда останутся мальчишками. Джош, иди сюда!

Парень был на несколько дюймов выше Карима и фунтов на двадцать тяжелее. У Джоша была разбита верхняя губа.

Камерон взял бразды правления в свои руки. Задав несколько жестких вопросов, он быстро выяснил истинную причину ссоры, велел мальчикам пожать друг другу руки и забыть о происшествии. Дженна была внутренне не согласна с подобным способом улаживаний ссоры, но, как ни удивительно, он сработал.

— Пойдем, побросаем по корзине, — предложил Кариму Джош.

— Пойдем. Мама, можно?

— Только недолго.

Мальчишки бегом покинули компанию взрослых. Проблема была решена, и Дженна с удовольствием приняла предложение Каролины выпить по чашке кофе. Камерон присоединился к женщинам со стаканом виски.

Чендлеры не слишком любопытствовали, но Дженна, к своему удивлению, очень скоро выложила им вымышленную историю своей жизни, которая, не раз отрепетированная в малейших деталях, выглядела очень и очень правдоподобно. Хозяев можно было практически ни о чем не расспрашивать: при первом же взгляде на них становилось ясно, что они происходят от старожилов Бостона. Камерон работал в инвестиционном банке, Каролина посвящала почти все свое время теннису и благотворительности. Муж был агрессивно-дружелюбен, жена — спокойна и застенчива.

По непроизвольному языку телодвижений Дженна интуитивно ощутила какой-то холодок в отношениях между супругами. Может быть, тому причиной был недавний спор о поведении Джоша?