Николай Сухомозский - Ловушка для любви

Иными словами, все вернулось на круги своя. Чтобы я был спокоен и никто не мог — даже гипотетически! — разрушить твое счастье, Долк должен был исчезнуть. Так изначально расположились его звезды. Но если бы я только мог предвидеть, насколько коварно расположились мои?!!»

— Не пойму, — закончив какие-то подсчеты на калькуляторе, — недоуменно спросил Жуадга. — Зачем нам всю эту слезливую муть выслушивать?!

— Тут очень любопытная концовка, — ответил Окава. — Имеющая непосредственное отношение к катастрофе вертолета. Не думаете же вы, что на основании, как вы намекнули, «соплей», журналисты могли кардинально изменить точку зрения на причины ЧП?

— Пусть продолжает! — положил для удобства и вторую ногу на стол Абунг. — Не так уж много осталось.

— Продолжаю, — сказал Окава. И загундосил севшим голосом:

— «Милая Ирена! Тебе трудно будет в это поверить, но я нанял некоего отморозка для убийства Долка. Киллер, без моего согласия, привлек к ликвидации еще одного типа. Увы, все получилось не так, как планировалось.

Исполнители караулили Долка у его дома. На беду, еще до появления наемника, туда подъехал Клод. Именно в момент пребывания твоего мужа в доме брата, на посту появился киллер. И когда твой супруг, выйдя, сел в «хардбург» его судьба была решена. Ибо убийцы решили, что это… Долк.

Да, ту страшную аварию, о которой, нет-нет, да и пишут до сих пор, организовали нанятые мною ребята. Однако погибнуть в ней, ты уже догадалась, должен был не Клод. За роковую ошибку я заставил горе-исполнителей сполна расплатиться. Но это не вернуло мне зятя, а тебе — обожаемого и обожающего мужа.

Чрезвычайно устал я, к тому же, наполнять бочку Данаид в лице заирской теневой спецслужбы. Запутался настолько, что иногда уже сам не понимаю, какой я — настоящий, а какой — липовый. Когда столько лет живешь под двумя личинами — даже сознание раздваивается, как змеиное жало. И каждая половина начинает функционировать самостоятельно. Больше я так, право, не могу!

Поэтому принял решение — из этой командировки не возвращаюсь. Так что пригласил горничную в дом не случайно. С нею хотя бы на первых порах тебе будет легче. Пистолет со мной. Когда машина поднимется… Нет, не так! Еще взгляну последний раз на Синие горы. А на обратном пути всажу обойму с зажигательными пулями в бак с горючим (в вертолете он находится внутри салона). И отправлюсь на небеса. Буду там молить Господа о том, чтобы мои коллеги на земле оставили тебя в покое. Прощай!»

— Хочу обратить ваше внимание на следующую деталь: письмо сначала подписано «Хлоуп». И лишь затем зачеркнуто и указано «Берц». Что свидетельствует — раздвоение личности у бывшего агента присутствовало, как говорится, в полный рост.

— Получается, свое послание дочери он так и не отправил? — вопрос майора прозвучал риторически.

Хотя он не преминул бросить довесок:

— Иначе бы оно не осталось в кармане френча…

— Пиджака, если быть точным! — уточнил, совершенно обнаглев, полковник. — Что же касается сути вашего замечания, то таки да: видимо, в последний момент Берц-Хлоуп передумал. Не хватило духу.

— Меня интересует более прозаичный вопрос, — вынырнул из полулетаргического состояния генерал. — Выходит, мы доподлинно не знаем, отчего разбился вертолет. В результате взрыва подложенного нашими людьми пластида или детонации бака с горючим? И кто, в таком случае, отправил предателя на тот свет? Разведка? Или он распрощался с жизнью добровольно? Прихватив заодно и пилота.

— Так точно, господин генерал! — щелкнул каблуками Окава. — И, если смотреть на вещи объективно, никогда не узнаем.

Глава 91

В бунгало, расположенное на берегу небольшой речушки в полутора сотнях километров от Киншасы, зашла стройная до поджарости африканка. Ладную фигурку прямо-таки переполняла скрытая сексуальность. Волосы женщины украшала пурпурная роза. Столь же яркой помадой были накрашены чувственные губы. Лицо же негритянки симпатичным назвать было трудно. Нос торчал недогрызенной закопченной морковкой. К тому же, дама явно страдала пучеглазием — скорее всего, в детстве перенесла базедову болезнь, лечить которую начали с недопустимым опозданием.

На улицу она выходила, чтобы забрать корреспонденцию из раскрашенного всеми цветами радуги почтового ящика, вкопанного у въезда на участок. Неподдельный интерес у нее, судя по тому, как расширились зрачки, вызвало письмо со штемпелем «Кисангани» (в главном городе провинции Верхний Заир жила ее старшая сестра). Едва вернувшись в дом, хозяйка бунгало торопливо вскрыла конверт. С неимоверной жадностью глаза поглощали написанные строчки. Вот и конец послания. Женщина, не выпуская письмо из рук, задумалась. Потом, видимо, придя к какому-то выводу, с облегчением вздохнула.

В этот момент едва слышно скрипнула входная дверь. На пороге появился мужчина. Сразу было видно: вошедший — добряк по натуре. Его простоватое лицо каждой своей клеточкой излучало положительную энергию. Фигура тоже вызывала добродушную улыбку. Ибо напоминала собой три колобка, поставленных друг на друга. Причем самый большой занимал промежуточное положение и служил талией. Становилось понятно: если мужчина не страдает нарушением обмена веществ, то он — страстный любитель поесть. И этого не стыдится. По той простой причине, что хорошего человека должно быть много.

Крылья его внушительного носа не знали покоя: они сладостно трепетали от втягиваемых ноздрями запахов. Губы, похожие на две толстые гусеницы, постоянно причмокивали — их обладатель жевал неизменную жвачку, отбивающую, как утверждала реклама, аппетит. Запах ментола, похоже, распространялся на всю округу.

От мягкого, с переливами, тенора хозяина бунгало млели все без исключения его знающие. Очаровывала и улыбка. Двигался мужчина столь плавно, что казалось: он скользит по земле на невиданных в Африке лыжах.

— Задание выполнено! — шутливо доложил вошедший. — Кустарник подстрижен.

И тут же обеспокоено поинтересовался:

— А где Венера?

— Как только ты соизволил отправиться в оранжерею выполнять мое поручение, позвонила подружка, и я разрешила дочери с ней встретиться. Девушка из прекрасной семьи. Очень серьезная. Да и до скольких лет Венере скучать с нами?

— Разве я против? Просто спросил, — стушевался мужчина. — А мы чем займемся? Может, заморим червячка?

— Успеешь полопать, утроба ненасытная! Послушай лучше, что я тебе скажу.

— Весь внимание! Опять что-то сделать по дому?

— Смотри, чтобы не перетрудился! Еще, чего доброго, пуп развяжется. Хотя он у тебя может развязаться разве что из-за обильной жрачки.