Татьяна Устинова - Миф об идеальном мужчине

– Нет, мы не отдыхали. – Она осторожно постучала по краю пепельницы сигареткой, предчувствуя, какое впечатление ее слова произведут на этого мальчика. – Я выхожу замуж. Мы были в Италии, где живет мой жених.

Дима Мамаев был молодой, неопытный и слишком порывистый лейтенант. Эдакий недозрелый опер. Но права была Ольга Дружинина – он вовсе не был дураком.

– Поздравляю вас, – сказал Дима постно. – И очень сочувствую. Теперь вам свадьбу придется откладывать…

– Вряд ли, – ответила Даша задумчиво и снова постучала сигареткой по пепельнице. – Борис очень занятой человек, и что там у него с расписанием… Хотя, может, он и решит отложить. Он, знаете, очень дружил с папой…

Дима покивал, нащупывая почву для следующего вопроса.

– Там тепло сейчас? – спросил он и улыбнулся улыбкой провинциала, который выспрашивает у соседа-счастливчика подробности недавней поездки в столицу. – Или тоже похолодало?

Даша воодушевилась. Это было замечательно – поговорить про Италию и забыть про отца.

– Я не знаю, как там было, мы с мамой только три дня и пробыли, но когда улетали, было градусов двадцать пять, наверное.

– Три дня? – искренне удивился Дима, вспомнив майора Ларионова, который утверждал, что чем искреннее ты будешь, тем охотнее люди будут говорить с тобой. – Так мало?

– Мы полетели, только чтобы договориться с Борисом о свадьбе. – Даша улыбнулась ему ласково, как неразумному. – Он давно был влюблен в меня, всю жизнь, с детства, а я поняла, что… Что он… – Она слегка сбилась со своего лирического тона и даже чуть покраснела. – В общем, я поняла, что хочу выйти за него замуж, только недавно. Мы поговорили по телефону, и он пригласил нас к себе. Даже билеты купил. Так торопился…

– Было бы странно, если бы он не торопился, – сказал Дима галантно. Он вдруг совершенно перестал видеть перед собой ангельской красоты девушку и теперь видел только человека, который может сообщить ему важные сведения. Если только Дима не спугнет ее. Но он не спугнет. Он умный.

– Надо же, – сказал он, как бы со стороны следя за собой, чтобы не переиграть, – а я нигде дальше Антальи не был. Ваш… Борис в Италии постоянно живет?

– Да, – подтвердила Даша. – Он уехал туда еще летом и теперь – да. Теперь живет постоянно. Даже гражданство у него двойное. Он перевел туда бизнес, дела и теперь живет там. Говорит, что не может без моря и солнца. – Она засмеялась. – И мне там очень понравилось, очень.

Вот и наша больная бабушка объявилась, подумал Дима все так же отстраненно. Больная бабушка, о которой хлопотал Евгений Васильевич Бойко, нашла способ отбыть за границу без помощи Сергея Мерцалова. Больную бабушку зовут Борис… А дальше как?

– Значит, вы почти что итальянка, – с восторгом глядя на Дашу, сказал Дима. – У вас и фамилия будет итальянская?

– Нет, что вы! – Она засмеялась. – Фамилия Бориса вполне русская, ничего итальянского – Гладышев. Ну, и я тоже буду… Гладышева, – произнесла она с некоторым усилием. Она смяла сигарету и поднялась из кресла, грациозная, поразительно стройная, очень красивая. – Что это они там так долго? – спросила она недовольно. – Мама!

Ей почему-то неловко, понял Дима, и стало неловко, когда она произнесла фамилию. Что-то тут было еще… Какая странная поспешность! В Италии они с матерью пробыли почему-то всего три дня, таинственный Борис не прилетел с ними оплакивать потенциального тестя и лучшего друга. Что-то тут все-таки…

Не слишком хорошо понимая, что именно делает, Дима взял с низкого розового столика изящную пепельницу с двумя окурками и вышел на кухню, всем своим видом демонстрируя желание поухаживать за осиротевшей Дашей и ее матерью. Он решительно направился к раковине, под которой, согласно повсеместно распространенной традиции, должно было помещаться мусорное ведро. Дима распахнул светлую деревянную дверцу, больше похожую на крышку ларца с сокровищами. Ведро оказалось там, где и должно было оказаться. Оглянувшись на дверь, Дима быстро снял качающуюся крышку и заглянул. В ведре было пусто, заправленный в него пакет казался только что выглаженным и даже не смятым, лишь на дне болталась какая-то скатанная в шарик бумажка. Дима вытащил ее, сунул в карман, вытряхнул в ведро пепельницу и вернулся в гостиную. Даша попалась ему навстречу.

– А я думала, что вы ушли, – сказала она с недоумением.

– Я… пепельницу вытряхнул, – сказал Дима, и скулы у него покраснели. – Чтобы не пахло…

Даша посмотрела ему в лицо с такой оскорбительной жалостью, что он чуть было не вытащил из внутреннего кармана и не сунул ей под нос служебное удостоверение.

– Спасибо, – у самой двери в кабинет с чувством произнесла Ольга. – Вы мне очень помогли. Спасибо, и держитесь.

Безупречная Дашина мать проводила их до двери, позвенела цепочками, пощелкала замками, и они вышли на лестничную площадку. Не сговариваясь, они молчали до тех пор, пока не пришел лифт. Дима пропустил Ольгу вперед, двери закрылись, и они посмотрели друг на друга.

– Зачем ты в кухню таскался? – спросила Ольга. – Что искал?

– Жениха Даши Васильковой, к которому она летала в Италию, зовут Борис Гладышев. Он друг ее покойного папаши. В мусорном ведре я нашел бумажку, – Дима полез в карман. – Я решил, что если была какая-то записка, связанная с таким поспешным отъездом за границу, то она так в ведре и лежит. Вряд ли ее кто-то сжег или в карман положил…

– Ну, ну, – заторопила Ольга. Дима разгладил бумажку, и, сталкиваясь головами, они прочли:

“Милый, прости! Мы с Дашей решили уехать. Не ищи нас – мы расстаемся навсегда. Позже сообщим тебе о месте нашего пребывания”.

– Вот суки, – сказала Ольга легко. – Папанька-то не просто так окочурился. Он с горя окочурился, когда узнал, что две его крали свалили к лучшему другу. Вот суки, право слово…

Лифт остановился, и они вышли из ухоженного подъезда под жадно-любопытным взглядом вахтерши.

– Димка, ты молодец! – сказала Ольга, едва только они оказались на крыльце. – Нет, ты не просто молодец, ты умница! – Она потянулась и поцеловала его в твердую щеку. Он сверху посмотрел на нее, вид у него был смущенный. – Я же говорила тебе, что ты будешь классным профессионалом, у тебя чутье. Я еще буду к тебе на доклад ходить, когда ты выйдешь в генералы.

– Да ладно тебе, – пробормотал Дима. – Куда теперь? К врачу? Или в морг?

– Сначала к врачу, а потом в морг, – покладисто согласилась Ольга. – И тормозни у автомата, я должна Ларионову позвонить, рассказать про то, какой ты гениальный сыщик.

– Спасибо, – неловко сказал Дима.

Несмотря на то, что слова, которые ему наговорила Ольга, были приятными и залечили почти все раны, на душе у него было скверно. Он вспоминал голливудской красоты девушку, у которой только что умер отец и которая только и думала о том, как бы поскорей отделаться от скучных похоронных обязанностей и улететь в Италию, где много солнца и моря и было двадцать пять градусов, когда она улетала, узнав, что ее отец умер от разрыва сердца, прочитав записку, оставленную ему матерью.