Николай Сухомозский - ЛОЖЬ ВО СПАСЕНИЕ

— Да!

— "Международная служба нравственности". Подотдел "Гименей". Частный сыск.

— Чем обязан?

— Примите донесение!

— Какое, дьявол вас дери, донесение?! Я, в конце концов…

— Понимаю, понимаю! Однако ситуация в корне изменилась, и мы вынуждены, вопреки ранее достигнутой договоренности, некоторое время передавать информацию по телефону. Ежедневно, в это же, запомните, время! Заранее просим извинить за неудобства. И все вопросы — к шефу. А у меня, пожалуйста, не отнимайте драгоценное время!

— Это черт знает что такое! — вскипел окончательно сбитый с толку Крид.

— Я же вам ясно сказал: отношения выясняйте с руководством, а меня от вздорных филиппик избавьте! Не морочьте голову! Записывающее устройство включили?

"Чушь собачья, — ничего не понимал Крид. — Или?.. Что если Марон каким-то образом прослышала о его шашнях с Элен и прибегла, движимая чувством ревности, к услугам богом проклятой "Службы нравственности"? Маловероятно и все же…". Вот оно — убедительное подтверждение: телефонная трубка, на другом конце которой слышно астматическое сопение частного сыщика.

Крид метнулся к секретеру, схватил цифровой диктофон. Воткнул отводной шнур телефона в соответствующее гнездо. И выдохнул:

— Я готов! — Как вас там… м-м-м… величать?

— Не важно! Мы не на дипломатическом приеме. Начинаем?

— Да!

Щелкнул невидимый переключатель:

— "Донесение номер четыре. Сегодня, первого апреля, Марон Пашоат посетила парикмахерскую, плавательный бассейн, супермаркет. Потом перекусила в "Макдональдсе". Привел ее туда мужчина приятной наружности с бицепсами хорошо тренированного атлета, личность которого нами устанавливается. Судя по некоторым косвенным данным, их встреча не была случайной.

Около шестнадцати часов мужчина и женщина расстались. Дама направилась в магазин полуфабрикатов, а джентльмен уехал на скачки.

Наблюдение за объектом продолжается…"

Гнетущее молчание длилось не более секунды, и в трубке снова раздался тот же задыхающийся баритон:

— До завтра, господин Крид! До семнадцати ноль-ноль. Не забывайте, ситуация изменилась, и у нас не остается иного выхода, как надиктовывать добытые сведения лично. Понимаю, какая это моральная пытка! Соболезную, но ничем помочь не в силах. Производственные сложности. Хотя … рискните обратиться к шефу, может, он что-нибудь придумает.

Короткие гудки отбоя.

Они звучали, как похоронные трубы.

Господи, что происходит?! Дурной сон? Крид ущипнул себя за щеку и едва не вскрикнул от боли. Может, у него поехала крыша? Непохоже.

Так что же выходит: услышанное — правда?!!

По тормозам, старик, не надо суетиться! Для начала — где успокоительное? Две, нет, три капсулы наверняка помогут с достаточной дозой объективности отличить праведное от грешного. Нужно, не метая бисера перед воображаемым соперником, пораскинуть мозгами, приставив, как в таких случаях острит его друг Поль, пенис к носу.

А, собственно, что за надобность в подобных размышлениях? И о чем? О том, что Марон побывала в бассейне, парикмахерской и перекусила с кем-то из своих знакомых в ресторане, будь он неладен, быстрого питания?! Это ли не трагедия?

В ком, в ком, а в жене Крид был уверен на все сто. Никакая грязь к ней не пристанет. Вот так, господа из занюханной ревнивцами "Международной службы нравственности"!

Но как разгадать загадку позаковыристей: почему они позвонили именно ему? Ведь, насколько помнится, никуда ни с какими просьбами (тем более, подобного рода!) он не обращался.

И более чем интересно: КТО, в таком случае, ПРИНЯЛ ТРИ предыдущие ДОНЕСЕНИЯ?

X

Вот болван, сегодня же первое апреля — День дураков!

Точно, его разыграл кто-нибудь из приятелей! Ну, погодите, рахитики несчастные, вы свое получите сполна!

Хотя…

Вряд ли среди его друзей найдется хоть один, способный "пошутить" столь кровожадным образом. Мысленно перебрал с десяток имен — на роль горе-"приколиста" не подходил ни один.

Личные враги? Однако их у него, на первый взгляд, как бы и не было…

А что, если… Если это — штучки-дрючки экзальтированной любовницы-креолки, получившей отставку? Так сказать, своеобразная месть! Недаром, как только речь во время их встреч заходила о Марон (что, кстати, случалось крайне редко), Элен неизменно заявляла:

— Знаем мы этих записных чистюль! Большинство сами по уши в дерьме, а строят из себя святош и недотрог.

Вот, предчувствуя неизбежный разрыв, и решила насолить подобным образом — такой вариант не исключен. Особенно, если учитывать ее последнюю фразу насчет того, что ему еще придется пожалеть.

Помнится, девушка как-то невзначай упоминала фамилию своего знакомого — некоего Жавиго. Связанного, если не изменяет память, со светской тусовкой, которые он, Крид, обходил десятой дорогой. Может, тот надоумил Элен, как устроить экс-любовнику бяку позабористее? Что ни говори, чувствуется почерк профессионала, человека, поднаторевшего в подобного рода пакостях.

Нулти — вот кому нужно немедленно позвонить! Друг-журналист обязательно придет на выручку. Меньше чем через минуту телефонистка уже соединяла Крида с редакцией "Таймс Боливиана".

— О-о, Крид! Рад тебя, ежели не лицезреть, то хотя бы слышать! — Нулти, судя по интонации, пребывал в отличном расположении духа. — Как поживаешь?

— По прежнему как птичка — клюю по зернышку!

— Слышал-слышал! Смотри только, чтобы клюв не прищемило!

— Ты уже, подлец, в курсе моей предстоящей сделки со списанными армейскими грузовиками?!

— Не совсем. Однако сравнение с грузовиком — в самый раз. Задний мост у нее — что надо!

— Я что-то не врубаюсь! Ты — не о бизнесе?

— На кой хрен мне твой бизнес, старина! Я — об Элен.

— Ты переквалифицировался в любители подглядывать в замочные скважины? Или распространителя сплетен?

— Шила в мешке не утаишь, дорогой! Особенно, если это "шило" годится не только на мыло.

— Тут у тебе явный прокол, Нулти! Кстати, не делающий чести лучшей ищейке-репортеру "Таймс Боливиана".

— Ладно, хватит темнить! Меня на мякине не проведешь! Да и нюха еще не потерял.

— А вот и ошибаешься!

— Да ну? Так я и поверил!

— Серьезно! Меня с Элен уже ничего не связывает.

— Дала отставку?

— Нет, инициатором разрыва выступил я.

Нулти удивленно присвистнул. После непродолжительной паузы задумчиво произнес:

— Окажись я на твоем месте, столь опрометчивого шага не совершил бы.

— Почему? Или ты считаешь, что всякая интрижка должна длиться вечность?