Наталья Костина - Все будет хорошо

Все это сейчас, когда Лика вышла, неожиданно всплыло в памяти. Он вспомнил, как Нина тогда тоже отказалась с ним встречаться, и когда он прямо спросил ее — почему? — она вдруг так же прямо ответила, что беременна. Он смутился, смешался. Только и промямлил: «Твой муж, наверное, счастлив». «А у меня нет никакого мужа», — ответила она. И он точно так же, как сейчас Лику, подхватил ее на руки. «Тогда я делаю тебе предложение!» — сказал он. Правда, он еще долго ходил за ней, ухаживал полгода, до самого Димкиного рождения. Со стороны, наверное, это казалось странным — ну как можно ухаживать за беременной! А он был счастлив. Нина сказала наконец «да», когда он явился в роддом забирать ее и Димку. С огромной охапкой желтых нарциссов. Он привез ее и смешного краснолицего младенца к ней домой, а вскоре перевез к ним свои вещи. К себе он не решился их везти — мать его Нину так и не приняла. Елена Александровна внешне смирилась с его выбором, когда Сергей официально женился на Нине, и даже приехала посмотреть на ребенка, привезла подарки. Но простить невестку, которая, как ей казалось, хитростью завлекла сына, да к тому же была старше его на шесть лет, так и не смогла. И она непроизвольно поджимала губы, когда заходила речь о Нине. «Да уж, — цедила она, — спортсменка, комсомолка, к тому же еще просто красавица!» «Знаем мы, — добавляла она уже только в кругу близких подруг, — как эти спортсменки ноги широко расставлять умеют…»

Когда Сергей начал заниматься компьютерным бизнесом, Елена Александровна очень радовалась успехам сына. Сначала она втайне гордилась его удачными первыми шагами (тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!), потом и открыто стала хвалиться. И только Нина была каплей хинной горечи в этой ложке меда. Сначала Сергей думал, что со временем все образуется. Сам он был в восторге от маленького Димки, купал его, гулял с ним, приезжал с коляской к родителям. Но, видя, что мать не скрывает раздражения при виде «внука», поездки эти вскоре прекратил. Их с Томашевским бизнес все расширялся, и он с головой ушел в работу. Конечно, он мечтал о собственном ребенке, да и Нина была не против завести еще малыша. Возможно, появление этого ребенка и примирило бы невестку со свекровью, но Нина больше не беременела. Просидев два с половиной года дома, она пошла работать. Се-режин приятель порекомендовал ее в частную школу. Сергей внешне был доволен — красивая молодая жена, машина, квартира в новом доме — постороннему могло показаться, что уж эта-то пара точно получила от жизни все. Но Сергей мучительно хотел детей — своих детей. Так, как хочет детей женщина, обреченная на бесплодие. Это был редкий тип мужчины, любящий маленьких детей. Крохотному Димке он уделял едва ли не больше времени, чем Нина, приходя в восторг от ручек, ножек, складочек новорожденного. Герка подсмеивался, когда Сергей, развернув младенца, показывал ему: «Ну посмотри, посмотри, какие у него пальчики! Какие ноготочки!»

И вот теперь — Лика.

Выйдя от Сергея, Лика быстро пошла по коридору, стараясь не попасться никому на глаза. Не хватало только, чтобы ее увидели с поплывшей косметикой! Но совсем рядом со спасительной дверью со скромной табличкой «Бухгалтер» она буквально налетела на Томашевского.

— Ликуся, лапочка… — Он попытался обнять ее своими ручищами, но она увернулась, желая прошмыгнуть в свою комнатушку. Но он загородил ей вход.

— Что такое? Мы плакали, — ерничал он. — Глазки красные, личико того… тоже красное! Начальник, зверь, обидел?

— Пусти. — Она вознамерилась обойти его сбоку, но он с тупым упорством снова развернулся к ней. Она обострившимся обонянием уловила отчетливый запах алкоголя и фыркнула про себя: «С утра уже где-то пил!»

— А почему на «ты», я тоже вроде начальник, а? — Томашевскому явно хотелось покуражиться.

— Отцепись! — Оттолкнув его, она наконец протиснулась в свою каморку. Снаружи послышалось глупое Геркино хихиканье. Вот чучело! Она с досадой посмотрелась в зеркало. Так и есть! Все растеклось. Хорошо, хоть клиенты не видели. Ну ладно, скоро все это закончится. Ей не придется больше работать в этой тесной, плохо проветриваемой конуре. И терпеть Теркины пошлые шуточки. Как только она выйдет замуж за Сергея, она больше никогда не будет работать.

С раннего детства Лика Малышева отличалась особой миловидностью. К тому же и характер у белокурой черноглазой малышки был прекрасный. Родители не могли нарадоваться на дочь. Со временем волосы у девочки потемнели, стали почти черными, а вот характер остался прежним. Лика исправно ходила в школу, занятий не прогуливала, с плохими компаниями не водилась, хотя и звезд с неба не хватала — училась на твердые четверки. На семейных праздниках, когда подвыпивший дядя Лики, Леонид Петрович Малышев, начинал хвастать успехами двух дочерей-отличниц, Станислав Петрович, отец Лики, мрачнел. И когда дядя Леня предъявлял табели дочерей, Ленки и Витки, крутящихся тут же и явно ждущих этого приятного момента, Лика, которая особыми талантами не блистала, старалась незаметно уйти к себе. Кроме того, Витка играла на пианино, а Ленка училась в математической школе и ходила в изостудию при бывшем Дворце пионеров. И как-то однажды мать Лики, Вероника Валерьевна, не выдержала:

— При такой красоте, как у нашей Ликуси, ей физика с математикой ни к чему. А рисовать, к примеру, и обезьяну можно научить. Сейчас кого ни возьми — художник. Или на пианино бренчит, песенки пишет. Ни слуха, ни голоса. Такое услышишь — уши вянут. Даже, пардон, мат. Композиторы! — Вероника Валерьевна деликатно пригубила рюмку ликера. — А насчет учебы я вам вот что скажу: взять, к примеру, меня — в школе отлично успевала, институт окончила, теперь вот я старший экономист, — вздохнула она. — И что? Всю жизнь на заводе, вечно домой халтуру берешь… Своей дочери я такой жизни не хочу. И не уговаривайте. Вот Вита ваша, к примеру, куда со своим пианино денется? В музучилише? А что дальше? А дальше только оболтусов учить. На учительскую зарплату. А она меньше, чем, к примеру, у меня. А вот Лика у нас в театральный поступать будет, потом в кино сниматься. Правда, Ликуся? — И она обернулась к дочери.

К такому повороту событий Лика готова не была. О театре или о кино она даже и не думала. Но по вытянувшимся лицам Витки и Ленки поняла, что мать попала в точку. Обе племянницы Вероники Валерьевны красотой не отличались — были обычными, живыми девчушками с довольно заурядной внешностью, неопределенного цвета волосами и веснушками на носу. Непонятно было, что из них еще вырастет — прекрасные лебеди или гадкие утята. Лика же с самого детства была прекрасным лебедем — в этом можно было даже не сомневаться. И чувствуя, что в этот раз мать сказала что-то очень важное, двенадцатилетняя Лика согласилась;