Джуд Деверо - Алые ночи

— Это уже весь город знает. Говорят, ты так на нее смотришь, что…

— Пощади же наконец мою гордость, — перебил Майк, задвигая дверь складского помещения и запирая ее. — Едем отсюда.

— По-моему, тебе надо как можно скорее появиться на ярмарке. На открытие соберется человек пятьсот, Саре не стоит оставаться в такой толпе без охраны.

— Никто ее без охраны и не оставит, — заверил Майк.

Люк уехал, а Майк припарковался в миле от склада под деревом и начал набирать номер на мобильнике.

Майк всегда был убежден, что между его бабушкой, Мерлинс-Фарм и семейкой Вандло есть связь, но не понимал, в чем она заключается. Только выяснив, за чем охотится Митци, Майк понял, в чем дело.

Он позвонил в дом престарелых в Огайо, где его бабушка провела последние годы жизни, и спросил старшую медсестру. Его соединили сразу же. Майк назвал себя, рассказал о расследовании и вскоре услышал, что человек, которого он искал, и вправду появлялся в том доме престарелых. Огромный нос неизменно выдавал Митци. Как и подозревал Майк, под именем Хейзел Смит она ухаживала за стариками, и медсестра охотно согласилась рассказать о ней.

— Не хочу ни на кого наговаривать, но эта Хейзел — просто кошмар, — начала медсестра. — Только когда она уволилась, нам стало ясно, что все наши беды были от нее. Чего она только о себе не плела! Что у нас здесь творилось — сущий хаос! И никто не мог найти виноватых. С виду казалось, что Хейзел — самая заботливая из наших сестричек, она даже меня ухитрилась обвести вокруг пальца. Однажды она пришла ко мне — якобы увидела, как моя лучшая медсестра обворовала только что умершего пациента. Хейзел так волновалась, что аж расплакалась, и я, стыдно сказать, поверила каждому ее слову. Из-за нее я уволила превосходную сотрудницу.

— Если это вас утешит, могу сообщить, — отозвался Майк, — что женщина, которую вы знаете под именем Хейзел Смит, умеет располагать к себе людей и уже многих обманула. Вы не могли бы припомнить неделю или несколько дней перед самой смертью моей бабушки?

— Вы, наверное, хотите знать о той ночи, когда у Пруденс случилась истерика?

— Да! — У Майка заколотилось сердце. — Пожалуйста, расскажите мне все.

Он намеренно не спешил, подстраивался к темпу разговора собеседницы, чтобы она прониклась к нему доверием.

— Видите ли, Пруденс… извините, что приходится говорить об этом, мистер Ньюленд, но ее не любили.

— То есть все выходили из комнаты, стоило там появиться ей?

— Боюсь, что да. Она часто рассказывала нам о том, как ее изнасиловали — вы, наверное, слышали эту историю?

— Каждую неделю, пока имел несчастье жить рядом с ней. И с каждым пересказом история обрастала ужасными подробностями. Под конец бабушка, кажется, утверждала, что Алекс Макдауэлл перебил ей ноги кувалдой.

— Да, мы тоже обратили внимание на подробности, — подтвердила медсестра. — Вы знали, что у нас в штате есть психолог? Ваша бабушка любила бывать у него. Я не говорила вам об этом, но когда ее рассказ стал меняться с каждой неделей, психолог разыскал старые газеты и заметки в них об этом случае. Прежде всего изнасилование произошло совсем в другое время — не днем, а поздно вечером, когда она возвращалась с вечеринки, на которой выпила. Вы об этом знали?

— Нет, — тихо отозвался Майк. — Не знал.

Он выругал себя за то, что так и не удосужился поднять старые газеты. С другой стороны, о том, как изнасиловали его бабушку, он вообще не желал даже слышать, не только читать.

— Психолог предположил, что Пру выпила лишнего и потому чересчур благосклонно отнеслась к насильнику. А потом, когда человек, якобы напавший на нее, не захотел на ней жениться и даже отрицал сам факт насилия… Словом врач решил, что Пру могла приукрасить давнее событие, придать ему драматический характер, хотя на самом деле мистер Макдауэлл не совершил ничего противозаконного.

Майк усмотрел в словах сестры логику и не стал бы перебивать ее, если бы не поджимало время.

— А в ту ночь, когда у нее была истерика? Она говорила что-то другое?

— Вот именно. Почти все наши пациенты собрались в гостиной и, как обычно, смотрели телевизор, когда Пру вдруг закричала. Нам так и не удалось объяснить вашей бабушке: бывают случаи, когда чужие потребности так же важны, как ее собственные.

Майк фыркнул.

— Этот урок не смог бы преподать ей никто. И что же она кричала?

— Что видела картины, которые показывали по телевизору.

Эти картины Майк вместе с Люком только что перевез из тайника на склад.

— Что это была за передача?

— «Утраченные сокровища». Вы ее смотрите?

В жизни Майка не оставалось времени на телевизор, но объяснять это он не стал, боясь показаться напыщенным.

— К сожалению, нет. О чем она?

— О ценностях, которые исчезли бесследно. Нашим пациентам нравится эта передача, мы смотрим ее поздно вечером каждый четверг. В тот раз речь шла о старинных картинах с изображением тропических растений из Флориды — ведущий объяснял, что они бесценны. Деталей я уже не помню, потому что через пять минут после того, как на экране появились те самые картины, Пру вскочила и завопила как резаная.

— А вы не помните, что именно говорила бабушка?

— Что-то о мальчишке… Брюсе… Лэнгли?

— Брюстере Ланге, — подсказал Майк.

— Да, точно! К сожалению, нам пришлось помучиться с привычкой вашей бабушки рыться в чужих вещах. А еще она обожала подглядывать. Мы старались запирать все двери.

— Могу себе представить, — тихо вздохнул Майк.

— Да кому это знать, как не вам, — посочувствовала сестра. — В общем, Пру твердила, что перед изнасилованием она видела в доме этого парня те самые картины, которые только что показывали по телевизору. Она заглянула в окно — точнее, подглядывала, только она об этом умолчала — и увидела, что у него в доме повсюду картины. И кажется, добавила, что он ее заметил. Могло быть такое?

Майк живо представил себе давний вечер. Словно наяву увидел, как его бабушка, раздражительная молодая женщина, разгоряченная спиртным, бродит вокруг дома Ланга, заглядывая в окна. Майк помнил, насколько бабушка любила подглядывать: еще в детстве он приучился плотно задергивать шторы и запирать дверь.

В ту ночь Ланг неожиданно поднял голову, заметил, что за ним наблюдают, и, наверное, выскочил из дома. Может, Пру бросилась наутек на своем велосипеде, а Ланг стал кидать ей вслед камнями. Или она была так пьяна, что не удержала равновесия. Она всегда любила джин. Или же Ланг решил, что Пру приехала проведать его — такое уже случалось. А поскольку был поздний вечер, Ланг мог подумать, что Пру наконец-то разглядела в нем не мальчишку, а мужчину.