Татьяна Устинова - Всегда говори «Всегда» – 4

– Дома! – звонко закричал Дим Димыч, распахнув дверь в детскую. – Мы теперь совсем дома-дома! Ур-ра!!!

Рабочий день обрушился на Ольгу полной неразберихой.

Вот не умела она руководить, хоть тресни, а ведь дома только этим и занималась.

– Ольга Михайловна, срочно подпишите, мне в налоговую! – Нина Наумовна подсовывала одну бумагу за другой, Ольга едва успевала ставить подписи.

– Ольга, когда буклеты принести? – вопрошал рядом Тимур, пытаясь между ведомостями бухгалтерши подсунуть свежеотпечатанные буклеты.

Но Нина Наумовна их оттесняла, снова и снова укладывая перед Ольгой свои бесчисленные бумаги.

– Через часок зайди, Тимур, ты же видишь! Ой, нет! Мы с тобой на защиту проекта едем! Иди, готовься!

Едва он вышел, зашел копирайтер Григорий и, заняв место Тимура, стал точно так же отчаянно вопрошать:

– Ольга Михайловна, что делать?! Такой капризный заказчик попался! Сам написал текст и хочет, чтобы мы его дословно повторили. Но он такой!..

– Что там?! – не переставая ставить подписи и чуть не плача, спросила Ольга.

Ну, не умеет она руководить! Наверное, всех нужно было выставить из кабинета и вызывать по одному, как это делал Грозовский, но – как выставить и кого первым вызвать, чтобы не обидеть другого?

Легче гениальный макет нарисовать, чем заставить этот расхлябанный за долгое время механизм под названием «Солнечный ветер» работать слаженно и четко.

– Вот послушайте! – Григорий с невероятным сарказмом начал читать с листа: – Зубная паста! «Два раза в день, утром и вечером, мы всей семьей собираемся в ванной»! Разве можно такое в ролик?! – завопил он, нагнувшись, ей на ухо.

– Я поговорю с ними, – забирая у него листок, пробормотала Ольга. – Ты… иди… У вас все, Нина Наумовна?

– Ой, а я знаю?! Сейчас пойду посмотрю…

Кабинет чудесным образом опустел, но в коридоре уже раздавались приближающиеся шаги.

– Где ваш директор?! – спросил знакомый голос с сильным акцентом.

– Ольга Михайловна в кабинете, – ответил Григорий.

– А Надя?

– Надежда Петровна – владелец «Солнечного ветра». Она назначила директором Ольгу Михайловну!

– Ну, это обычное дело в бизнесе! А где ее кабинет?

Прежде чем он появился на пороге, Ольга мучительно вспоминала имя немца, но в памяти всплыло только название техники – «Бахманн».

– Ольга! Добрый день! Рад встретиться снова!

– Теодор! – вспомнила Ольга, увидев его белозубую улыбку. – Здравствуйте!

– Я хочу говорить с Надей… – В его лице было столько мольбы, что Ольга сразу вспомнила свой последний телефонный разговор с ним.

– Да, да, я помню… Вы хотели ей что-то передать! Надя сейчас дома.

– И вы скажете мне, как ехать?!

– И даже дам водителя!

Дим Димыч катался с Сашкой на карусели, когда к подъезду подъехал «Мерседес» «Солнечного ветра». У Нади сердце замерло, но она тут же вспомнила – Олега нет, на его месте работает другой водитель…

Чтобы не обострять разочарование, она отвернулась.

Опять бумагу какую-нибудь подписать попросят.

– Наденька, это к тебе, кажется, – шепнула Ангелина Васильевна. – Такой видный мужчина!

– Добрый день, – с акцентом поздоровался приятный баритон.

– Наденька, вы поговорите, а я к детям пойду, – улыбнулась соседка и деликатно удалилась.

Обернувшись, Надежда увидела смущенного немца.

– Надя, не ругайте меня! – взмолился он. – Но это мой долг, и я его исполню! Я должен вам сказать… – Он почему-то задохнулся от волнения и схватился за сердце. – Ох… Как трудно!

«Господи, никак предложение собрался сделать», – с раздражением подумала Надя и вдруг вспомнила его имя.

– Не томите, Теодор, говорите. Вижу, вы от меня все равно не отстанете!

Он был холеный, чистенький и такой европейский, что Наде стало смешно. Неужели сейчас достанет кольцо и в этом московском дворике, встав на одно колено, скажет: «Я вас лублу, будте моя жена»…

– Вы правы, не отстану! Надя! Я должен сказать… – Отчего-то он не торопился достать кольцо и припасть на колено. Зато Ангелина поглядывала издалека, тоже ожидая примерно такого хода событий. – Дима был мой друг, я говорил. Он случайно узнал о сделке не по закону…

Какая-то птица пронзительно крикнула в небе.

Наде показалось, что действительность стала плоской, неживой декорацией – деревья, площадка, играющий с Сашкой Димка, Ангелина, которая даже на прогулку теперь ходит с прической и ридикюлем.

– Он говорил, что теперь его могут… – донеслись из этой нереальности до нее слова Теодора. – Ну, вы понимаете… Надя, я не знаю, как это говорить!

Почему он не предложил ей выйти за него замуж?

Она бы просто сказала – нет.

Нет!

– Продолжайте, – попросила она, хотя больше всего на свете ей хотелось заткнуть уши.

– А потом он погиб. – От европейского лоска Теодора и следа не осталось – он пошел красными пятнами, на лбу выступил пот, губы при каждом слове дрожали, даже безупречный костюм вроде стал плохо на нем сидеть. – Нам сказали, что это несчастный случай, отказали тормоза. Я не знаю, что думать… Может быть, так совпало…

Не сдержав стона, Надя закрыла руками лицо.

– Зачем вы мне это говорите?! Уже ничего не исправить!

Как давно ей не загоняли нож в сердце по самую рукоятку! Так давно, что она отвыкла от этого…

Она хотела уйти, даже рванулась в сторону Димки и Ангелины, ища защиты у них, но Теодор удержал ее за руку.

– Я бы не сказал! Но Дима оставил вам это…

Он все-таки сделал жест, которого она от него ждала – сунул руку во внутренний карман пиджака и достал красную бархатную коробочку.

– Это… от Димы?!

Нож в сердце будто бы повернули, но больнее не стало – наоборот, стало легче…

– Да, да… Простите, что больно! И еще, вот…

Из того же кармана он вынул конверт, подписанный Димкиным почерком.

– «Наденьке», – не веря своим глазам, прочитала она, и крикливая птица в небе опять обозначила свое присутствие пронзительным, длинным воплем.

– Я… пойду? – попятился Теодор. – Если что-то нужно, я всегда ваш.

Декорации оставались плоскими, птица металась где-то над головой, а Надя держала в руках подарки из прошлого, признание с того света – Димкин призрак присутствовал где-то рядом, наверное, он и был той птицей, кружащей над головой.

– Димочка… – она подняла лицо к небу. – Димочка…

– Что-то случилось, Надя?! – тревожно крикнула Ангелина Васильевна.

Надя отрицательно покачала головой и отошла в ту часть двора, где буйный кустарник образовал почти непроходимые заросли. Когда зеленая стена заслонила ее от посторонних глаз, она открыла бархатную коробочку.