Дженнифер Л. Арментроут - Божество (ЛП)

Глава 27

Глаза Сета немного светились, это время давление внутри меня передалось шнуру, оставляя меня и вливаясь в него. Внезапно из четырех точек полился свет: Из живота, обеих ладоней, и теперь из точки сзади на моей шее. Боль кольнула мою кожу, сначала острая, потом притупленная. Голова отяжелела, ноги ослабли и приятное потягивание продолжалось.

Его свободная рука поймала меня, когда мои ноги подогнулись. Должно быть, я потеряла сознание, надолго ли, я не знала. Я лежала на спине, когда комната опять сфокусировалась у меня перед глазами. Мной овладело тяжелое оцепенение, притягивая меня обратно в кровать.

— Вот и ты, — сказал Сет. Его рука, гладившая мои волосы, немного дрожала.

У меня в горле был странный, почти металлический привкус.

— Что... что случилось?

Рука Сета выскользнула из моих волос.

— Ты не Пробудилась, но... — он взял меня за руку и прижал свою ладонь к моей.

Ответ был немедленным. Моя спина выгнулась. Я почувствовала, как что-то добралось до самой моей сердцевины, схватило и дернуло. Это не было болезненно, но и не было приятно.

— Сет...

Когда он отпустил, невидимые нити оборвались. Я ослабленно опустилась на кровать, и Сет... он сидел на бедрах, держа ладонь перед глазами. Его лицо приняло благоговейное, детское выражение, когда голубой свет покрыл его руку, горя ярче, чем прежде.

— Акаша... это хорошо, Алекс. Это больше... я чувствую тебя у себя под кожей.

Я полубессознательно наблюдала, как световой шар погас и возбуждение ушло из глаз Сета. Каким-то образом я поняла, когда его голова опустилась и губы прижались к моей щеке, что Сет получил силу, которая может убить бога, может быть всего на несколько секунд.

За окном сверкнула молния, но она не была более яркой, чем его свет. Я знала, что нужно выбираться отсюда, но, когда я попыталась сесть, я оказалась словно приклеена к кровати.

Он улыбнулся и устроился рядом со мной, положив руку обратно на мою щеку, поворачивая мою голову к себе. Его большой палец гладил мою нижнюю губу.

— Ты это видела?

Я хотела отвернуться, но не смогла и я чувствовала себя больной до глубины души. Гром поглотил биение моего сердца.

— Это было прекрасно, правда? Так много силы. Люциан будет разочарован тем, что ты не Пробудилась после четвертого знака, но что-то произошло.

Что это значило? Я не поняла и мои мысли были слишком туманными. Шнур подпрыгнул, когда его рука скользнула под мою голову и накрыла руну на моей шее.

— Это руна неприкосновенности, — объяснил он. — Когда ты Пробудишься, она будет действовать. Тогда боги не смогут притронуться к тебе.

Я встретилась с ним глазами и заставила свой тяжелый язык сказать:

— Я не.. не хочу, чтобы ты до меня дотрагивался.

Сет улыбнулся и знаки вернулись, скользя по его золотистой коже. Я узнала момент, когда наши руны соприкоснулись. Он опускал голову до тех пор, пока наши губы не стали разделяться только дыханием. Мои чувства сошли с ума. По моей коже шли электрические разряды.

— Ты такая красивая, — пробормотал он и прижался лбом к моему.

То, что было во мне, что было между нами, было отвратительным. Почему я не заметила этого раньше? Признаки были видны с самого начала. В ту ночь, когда я узнала, кто я и Сет оставался в стороне, с Люцианом. Жажда могущества Сета и то, что моя реакция на него казалась неконтролируемой, даже когда мы первый раз стояли во дворе месяцы назад и снова, несколько раз. Я подумала о мимолетном удовлетворенном взгляде, который я увидела, когда я стояла с ним в бассейне и решила посмотреть что произойдет с ним — когда я выбрала его. Всё это время он проводил с Люцианом.

Я была так слепа.

Губы Сета прижались к моему бешено бьющемуся пульсу и я содрогнулась от отвращения, злости, ужаса и беспомощности.

— Нет, — умоляла я, прежде, чем извращенная связь между нами свернулась так туго, что я не знала, где заканчивается он и начинаюсь я.

— Ты этого не хочешь? Ты не можешь отрицать, что часть тебя нуждается во мне.

— Эта часть не настоящая, — моё тело горело, дрожало, и желало его, но моё сердце и душа высохли и стали холодными. Мои глаза наполнились слезами. — Пожалуйста, не заставляй меня этого делать, Сет, — мой голос ломался. — Пожалуйста.

Сет застыл. Его взгляд затуманился от смущения, яркий янтарный отсвет померк словно от боли.

— Я бы... я бы никогда не заставил тебя, Алекс. Я не сделал бы этого.

Его голос был удивительно слабым, уязвимым и неуверенным.

Я начала плакать. Я не знала, было ли это от облегчения, что глубоко внутри где-то всё еще был Сет, которого я знала. На тот момент.

Сет сел, запустив пальцы в свои волосы.

— Алекс, не... не плачь.

Мои руки были словно цементные блоки, когда я подняла их, чтобы вытереть под глазами. Я знала, что нельзя плакать перед демонами, нельзя показывать слабость, и Сет... он от них не отличался.

Он потянулся вниз, но остановился. Прошло несколько секунд, прежде чем он заговорил:

— Станет легче. Я обещаю.

— Просто уйди, -резко сказала я.

— Я не могу, — он лег рядом со мной, сохраняя между нами расстояние. — В тот момент, когда я покину комнату, ты сделаешь что-нибудь глупое.

Честно говоря, я была слишком усталой, чтобы встать, не то, что попытаться сбежать. Я смогла повернуться на бок, подальше от него.В ту ночь сон не шел. Единственным мои успокоением было то, что когда я закрывала глаза, я представляла Айдена. И хотя его изображение не было точным, его любовь делала единственную вещь, о которой я просила. Не защитить меня, а дать мне силу, чтобы выбраться из этого ужаса.

Сет редко оставлял меня на протяжении следующих двух дней, принося еду мне в комнату, и эти два дня мне понадобились, чтобы обрести хоть какую-то силу. Последняя руна забрала больше сил, чем остальные, и я знала, как сказал Сет, что что-то изменилось.

Он тянул из меня акашу только один раз, когда привел Люциана, чтобы наблюдать за этим.

Сет был прав. Люциан был разочарован тем, что я не Пробудилась, но он был обрадован новой силой, которую получил Сет, даже не смотря на то, что это было временно.

И боги, Сет сиял как ребенок, показывающий отцу контрольную, выполненную на отлично. Я думала, меня стошнит от Сета, но во время долгих дней, которые он провел, разговаривая со мной, когда я пыталась убедить его отпустить меня, я начала испытывать к нему жалость.

В нем были две стороны, и та, которую я держала близко к сердцу, проигрывала той стороне, которая жаждала силы, как демон жаждущий эфира. Я хотела каким-нибудь образом излечить его, спасти его.