Нора Робертс - Я, опять я и еще раз я

— Мы чувствуем. Мы любим и ненавидим, смеемся и плачем. Но мы хорошо подготовлены.

— Вот тут я вам верю. Мы взломали коды Айкона на его личных записях. Так, это займет несколько минут. — Оставив сканер гудеть потихоньку, Ева внимательно изучила Авриль. — А как насчет ваших детей? Тоже его рук дело?

— Нет. Они всего лишь дети. — Лицо Авриль смягчилось. — Они зачаты в нашем теле. Они ни в чем не виноваты, их надо защищать. Если вы дадите нам слово, что возьмете под защиту наших детей, мы вам поверим.

— Я сделаю все, что смогу, чтобы защитить детей. — Ева прочла показания сканера. — Авриль.

Все три прошли проверку. Согласно показаниям сканеров, все три были одним и тем же лицом.

Ева присоединилась к группе наблюдения, в которую оказалась включенной и Рио. Как и раньше, она оставила Пибоди в конференц-зале с воссоединившимися женщинами.

— ДНК совпадает. Личность установлена без тени сомнения. То, что мы там имеем, это и в юридическом и в биологическом смысле Авриль Айкон.

— Это в голове не укладывается, — заметил Тиббл.

— В юридическом плане это минное поле, — вставила Рио. — Как допрашивать свидетеля и/или подозреваемого, если его трое?

— Используя тот факт, что они пришли сюда как одно лицо, — ответила Ева. — Такова их позиция, вот от нее и будем танцевать.

— Физиологически это, может быть, и верно. Но эмоционально… — Мира покачала головой. — Они не жили одной жизнью, у них разный опыт. Между ними должны быть различия.

— Образцы ДНК. Одна дала мне слезу. Выкатила по команде. Остальные две согласились сдать слюну. Первая просто демонстрировала свои способности. Но все три выдвинули одинаковое требование: чтобы мы взяли под защиту детей.

— Связь между матерью и ребенком — одно из самых фундаментальных и первобытных чувств на свете. Если только одна родила…

— Двое детей, — перебила ее Ева. — Может, и две из них рожали. Мы узнаем, только если они согласятся да гинекологический осмотр.

И опять лицо Миры передернулось от ужаса.

— Да, вы правы. Если… Нет, в любом случае эти женщины так тесно связаны, что их первобытный инстинкт по отношению к детям может объединять всех трех.

— Они могут общаться телепатически?

— Не могу сказать. — Мира беспомощно развела руками. — Генетически они идентичны. Скорее всего, их первые детские впечатления тоже совпадают. Но в какой-то момент их разлучили. Известно, что между однояйцевыми близнецами существует неразрывная связь. Они угадывают мысли друг друга. Эту связь они сохраняют, даже если их разлучить на долгие годы, даже если они вырастут вдалеке друг от друга. Не исключено, что они экстрасенсы. Возможно, этот наследственный признак был заключен в клетке, использованной для их создания, или этот дар развился у них в силу необыкновенных обстоятельств их жизни.

— Мне пора браться за работу.

Они вскинули взгляд дружно, как одна, когда Ева вошла в конференц-зал. Она знала, что вся сцена фиксируется в видео — и аудиорежиме, но для протокола включила запись.

— Допрос Авриль Айкон в связи с насильственной смертью Уилфрида Б. Айкона-старшего и Уилфрида Б. Айкона-младшего. Миссис Айкон, вы извещены о ваших правах и обязанностях?

— Да.

— Вам понятны ваши права и обязанности?

— Да.

— Для чистоты протокола будет проще, если вы будете отвечать по одной.

Они переглянулись.

— Нам трудно понять, чего вы от нас ждете.

— Как насчет правды? Вы, — Ева указала на женщину, сидевшую на углу стола. — Пока вы будете отвечать. Которая из вас жила в том доме, где был убит Уилфрид Б. Айкон-младший?

— Мы все жили там время от времени.

— По вашему выбору или потому, что вас направлял туда ваш муж или свекор?

— Порядок диктовал наш отец. Всегда. Выбор? У нас не было выбора.

— Вы называете его отцом.

— Он был отцом. Мы его дети.

— Биологически?

— Нет. Но он создал нас.

— Как создал Дину Флавию.

— Она наша сестра. Не биологически, — пояснила Авриль. — Эмоционально. Она такая же, как мы. Она не мы, но такая, как мы.

— Он создал вас и других таких, как вы, прибегнув к нелегальным процедурам.

— Он называл это Тихим Рождением. Мы должны объяснить?

— Да, пожалуй. — Ева села и откинулась на спинку стула.

— Во время войн отец подружился с Джонасом Уилсоном, знаменитым генетиком, и его женой Эммой Сэмюэлс.

— Прежде всего: какое отношение вы имеете к Эмме Сэмюэлс? У вас одна и та же девичья фамилия.

— Мы не родственницы. Мы произошли не от нее. Для них это имя было просто условностью.

— Ваши биологические родители — те, кто указан в этом качестве в ваших официальных документах?

— Мы не знаем, кем были наши родители. Но это сомнительно.

— Ладно, продолжайте. Айкон, Уилсон и Сэмюэлс скооперировались.

— Они заинтересовались работой друг друга. Хотя отец поначалу относился скептически и с опаской к радикальным теориям и экспериментам доктора Уилсона…

— Понимаете, даже в то время, — подхватила вторая Авриль, — эксперименты уже проводились. Отец относился к ним скептически, но они его притягивали, интриговали, этого он не мог отрицать. Когда его жена погибла, он не смог справиться с горем. Она носила их дочку, он потерял обеих. Он пытался добраться до жены, забрать ее тело. Но он опоздал.

— Он не смог получить ее тело, следовательно, не смог и сохранить ее ДНК, чтобы в будущем воссоздать ее заново?

— Да, — кивнула третья Авриль. — Вы понимаете. Он не смог спасти жену и ребенка, которого она носила. Несмотря на все свои знания и искусство, он был беспомощен и не смог их спасти, как не смог спасти свою собственную мать. Но он нашел выход на будущее. Он понял, сколько любимых можно спасти.

— Путем клонирования.

— Тихого Рождения. — Опять в разговор вступила первая. — Было так много убитых, так много пропавших без вести. Так много страдающих, раненых, осиротевших детей. Он хотел спасти их. Обстоятельства вынудили его.

— Прибегнуть к экстраординарным мерам?

— Они — отец и Уилсон — работали в подполье. Многим детям не суждено было узнать настоящую жизнь. А они решили дать детям нечто лучшее. Дать им будущее.

— Они использовали детей, которых находили на войне? — спросила Пибоди. — Они брали детей?

— Вас это приводит в ужас?

— А вас нет?

— Мы были таким ребенком. Мы погибли на войне. Наши клетки были взяты, наша ДНК была сохранена. Неужели мы должны были умереть?

— Да.

Они вновь повернулись к Еве. Каждая кивнула.

— Да. Таков естественный ход вещей. Лучше бы нам дали умереть, перестать быть. Но нам не дали. Были неудачи. Результаты неудач уничтожались или использовались для дальнейших исследований. Снова и снова, день за днем, год за годом, пока не осталось пять жизнеспособных.