Израненное сердце - Софи Ларк
Мне насрать, чем он там занимается. Но меня радует, что Рейлан выглядит огурцом – подтянутый и натренированный, как и всегда. На это дело мне нужен опытный солдат. Мои братья всегда готовы без вопросов прийти мне на помощь, но они не знакомы с тактиками ведения боя. А именно с этим мне предстоит столкнуться, ведь Дюпон не гангстер. Он тактик. Солдат.
– У тебя там винтовка? – спрашиваю я, кивая на его вещмешок.
– Разумеется, – отвечает он. – И еще парочка вкусностей.
Рейлан закидывает свою сумку в багажник моего внедорожника и забирается на пассажирское сиденье.
– Черт подери, – говорит он, утопая в кожаном кресле. – Я уже месяц не сидел ни на чем, кроме брезента или стали.
– По кондиционеру, наверное, тоже соскучился, – говорю я, включая прохладный воздух.
– Это точно, – вздыхает он, направляя вентилятор себе в лицо.
– Итак, – говорю я, когда мы выезжаем на дорогу. – Расскажи мне все, что знаешь о Дюпоне.
– Его перевели в мой полк спустя примерно восемь месяцев после того, как ты вернулся домой, – говорит Рейлан. – Поначалу он казался нормальным. Не то чтобы пользовался популярностью, но и не сказать, что его недолюбливали. Кристиан был тихим, много читал и не пил, так что некоторые ребята считали его придурковатым. Но он знал свое дело. Был чертовски аккуратен и голоден до результата. Хотел выходить пораньше и задерживаться допоздна. Старался увеличить свои показатели. Очевидно, что в нем жил соревновательный дух. И спустя какое-то время я понял, что Дюпон соревнуется именно с тобой, потому что он постоянно спрашивал о тебе – скольких ты застрелил за неделю или за месяц, какой был твой лучший результат за день. К тому времени ты уже стал легендой. Сам знаешь, как это бывает в армии – шесть месяцев кажутся шестью годами, а истории становятся безумнее с каждым пересказом.
Мне не по себе, но я согласно киваю. Мне никогда это не нравилось. Я не любил внимание и не хотел, чтобы ко мне относились как к какому-то герою. Это просто была работа.
– В общем, он начал вести себя странно. Если мы уничтожали все цели, Дюпон выискивал, в кого бы еще пострелять. Он говорил: «Что ты думаешь насчет тех мужчин на рынке? Тебе не кажется, что у одного из них под одеждой оружие?» Кроме того, ему не нравились иракская полиция и их группы ОРЧС[60]. Предполагалось, что мы будем работать с ними, вытесняя боевиков из Мосула. Каждой группе предстояло зачистить определенный участок Старого города, а мы должны были создать пути эвакуации для мирных жителей.
Мы взяли повстанцев в кольцо и загнали их в угол у мечети ан-Нури. Они использовали нескольких гражданских лиц в качестве щитов. Поэтому снайперы должны были выстреливать их из толпы. Дюпон застрелил четверых из членов ИГИЛ[61]. Но он также ранил шестерых мирных жителей. А я знаю, насколько он аккуратен. Черта с два все шестеро стали случайными жертвами. Одной из них была беременная женщина, которая даже близко ни к кому не стояла.
Затем, когда гражданские начали разбегаться, мы попытались вывести их через ворота на западной стороне. Внезапно ворота просто взорвались. Рухнули, похоронив под собой дюжину человек, включая часть группы ОРЧС. Дюпон сказал, что там, должно быть, была граната или мина. Но она взорвалась ровно в тот момент, когда он выстрелил из-за ворот. Я думаю, Кристиан сам заложил бомбу, а потом, наверное, черт возьми, и взорвал ее этим выстрелом. Однако доказать это не удалось. Мы были по разные стороны лежки, и я не видел воочию, что он делал.
Однако было расследование, и за Дюпоном начали следить пристальнее. Какое-то время он был осторожен. Его напарником стал другой наблюдатель, еще один говнюк по фамилии Портер. Если Дюпон и продолжал творить херню, Портер его прикрывал. Они уходили на назначенное им место, а затем возвращались через несколько часов, и то, что они рассказывали, никогда не совпадало с тем, что мы видели своими глазами.
В конце концов случилось нападение на девушку…
– Какую девушку? – перебиваю я.
– Местную. Она работала у нас переводчицей. Мы нашли в заброшенном доме ее труп. Кто-то облил его бензином и поджег. Платье девушки было задрано до талии. Доказать, что это сделали Портер и Дюпон, не удалось, но это был последний гвоздь в крышку гроба. Они оба получили пинок под зад, едва избежав военного трибунала. Их демобилизовали и отправили обратно в Штаты. Мы все вздохнули с облегчением. Через несколько месяцев я уволился из армии и стал наемником.
Я киваю. Чего-то такого я и ожидал, читая его досье.
Я кратко посвящаю Рейлана в случившееся, рассказав о митинге, выстреле в ресторане и о том, что сказал мне Дюпон, когда позвонил с телефона Симоны. Пока я говорил, начался дождь – крупные капли разбиваются о ветровое стекло.
– Погоди, – произносит Рейлан, бросая на меня украдкой взгляд и приподняв бровь. – Ты говоришь о той девушке из прошлого?
В свое время я поведал Рейлану довольно краткую и сильно отредактированную версию того, что произошло между мной и Симоной. Но мой друг тот еще скользкий тип. Когда у него есть время, он способен по крупицам вытянуть из вас любую информацию, пользуясь своим южным шармом и непринужденной манерой общения. Думаю, со временем он составил довольно точное представление о случившемся.
Теперь Рейлан пытается скрыть улыбку и свою радость по поводу того, что мы с Симоной воссоединились. Как бы.
– То-то я думаю, что ты выглядишь чуть менее унылым, чем обычно, – говорит Рейлан. – Та, что ушла, снова вернулась…
– Вернулась, – хмуро говорю я. – А теперь она в руках этого гребаного психопата.
– Мы найдем ее, – серьезно говорит Рейлан. – Не волнуйся, Двойка.
Но я волнуюсь. Я охренеть как волнуюсь.
– Ты сказал, что он умен, – напоминаю я Рейлану.
– Ага, – признает тот. – Он чертовски умен.
– И где бы он ни назначил встречу, у него есть преимущество.
– Ну да. Но нас двое против одного.
Я думал об этом. О том, как обернуть численное превосходство в нашу пользу.
– Давай-ка посмотрим, что там у тебя в сумке, – говорю я.
Симона
Прежде чем я успеваю перепилить стяжку шурупом, Дюпон сворачивает на длинную гравийную дорогу, отчего я подпрыгиваю в кузове фургона, как зернышко в автомате для попкорна. Похоже, к тому времени, как мы остановимся, каждый дюйм
