Алла Полянская - Моя незнакомая жизнь

– Ну, как уговоришь, я достану.

– Ага, спасибо. А ты чего болтаешься на холоде? Снова мать цирк устроила?

– С самого утра начала – Витку колошматила, весь подъезд слышал, потом села горе заливать.

– А Витку за что?

– Мою сестру не знаешь? Было за что.

– Ну, все, я пришла. Пока, Валь, увидимся.

– Мне в армию скоро, Ань…

– Я знаю. Не хочется?

– Да нет, послужу, чего уж. Ты будешь меня ждать?

– Я? Валь, я не…

– Так это правда?

– Что?

– Ну, вы с Игорем… вместе, да?

– Тебе-то что за дело?

– Ладно, пойду. Увидимся. А кассету запишу тебе.

Я захожу в подъезд и поднимаюсь по ступенькам. Разговор с Валькой развеселил меня. Надо ж, что удумал, болван. Столько лет дружили, и на тебе! Да бог с ним, неважно. А вот над нами с Игорем нависла настоящая беда…

– Аня, разве можно бегать по такой погоде в легкой куртке?

– Я же не знала, что вечером станет так холодно. Ма, налей мне чаю.

– Сейчас. Немедленно в ванную! Набери горячей воды и согрейся. Я принесу чай туда.

Теперь у нас с мамой нормальные отношения. Она снова такая, как раньше, и я не хочу вспоминать то время, когда боялась ее.

– Где же ты гуляла?

– Да так, побродила немного. Вальку встретила, постояли возле подъезда, поговорили. Ему в армию скоро.

– А разве ты не с Игорем была?

– Ага, с Игорем. Но потом мы немного поссорились, и я ушла. Ничего, завтра помиримся.

– Пей чай, пей, – подает мне чашку мама.

На следующий день Игорь не позвонил. Я ждала, ждала… и вот сейчас иду к нему. Мне страшно, и надежды, что все пройдет и будет хорошо, отчего-то нет.

Вставляю ключ в скважину, и тут дверь бесшумно открывается. Я в ужасе смотрю на образовавшуюся щель, потом проскальзываю в квартиру. Зачем-то я сегодня взяла с собой нож старого Матвеева и теперь сжимаю его рукоятку так, что ладони больно.

Заглядываю в комнату Игоря – пусто. Иду дальше и, вдруг, услышав звук шагов – в квартире кто-то есть! – ныряю в шкаф спальни родителей, где сидела вчера.

– Ты что, дверь не запер? – Голос Олега Петровича, и я почему-то не удивляюсь. – Смотри, сквозняком открыло, еще соседи заметят.

– Ничего больше нет, – не отвечая на вопрос, сообщает другой голос.

– А должно быть. – Бывший друг отца Игоря заходит в комнату. – Эмали, которые мальчишка мне показывал, наверняка лишь часть сокровища, каким-то образом оказавшегося у него в руках.

– Да только щенок молчит.

– Вероятно, плохо спрашивал.

– Спрашивал хорошо. Но парень либо ничего не знает, либо у него есть причина молчать поважнее, чем собственная шкура. Может, и правда нашел портреты там, где сказал?

– Ну, да. Я же сам, лично, облазил здесь все углы и щели, осмотрел и ощупал днища всех шкафов. И ничего не было! А Игорь вдруг выкладывает на стол эмали, якобы найдены именно под шкафом. Я чуть не спятил, когда их увидел. Кстати, навел я справки – он продавал эсэсовскую форму и атрибутику, причем все в отличном состоянии, явно не из раскопа. И я сразу подумал: не из того ли бункера вещи, о котором мы слышали. Бункер коменданта Венца – почти сказка. Между прочим, человек, ушедший на его поиски, исчез бесследно навсегда. Был у нас такой – майор Круглов. Вроде бы вышел на самого Матвеева, а потом как испарился. И теперь всплыли невесть откуда эмали. Парень провел как-то лето в тех местах, где, предположительно, немцы строили бункер. Может, ему повезло?

– А может, нашел в лесу труп того же Круглова и взял его вещи.

– Тогда почему молчит об этом? Нет, драгоценности…

– Он был там не один, а с девчонкой. Надо найти ее. И даже если та ничего не знает, ему уж точно язык развяжем.

– Хорошая мысль. Пойди приведи ее, а я пока поспрашиваю его сам.

Мужчины удаляются и, судя по звуку шагов, идут в разные стороны. Я слышу, как хлопает входная дверь. Так Игорь здесь?! Олег Петрович пошел к нему?

Куртку и сапожки я оставляю в шкафу, а сама крадусь по квартире. Вот кабинет дяди Саши, самая дальняя комната, у которой нет общих стен с соседями, кроме одной. Из-за приоткрытой створки слышен голос Мальцева. Заглядываю в щелку.

О ужас! Игорь привязан к стулу, тело его покрыто кровью и ожогами, одного глаза нет, вместо него черная дыра. Будто огненный шар взрывается у меня в голове, и я думаю лишь о том, как бы не сойти с ума. Потом чувствую, как с головы до пят по мне проходит горячая волна – я должна сделать что-то, должна спасти Игоря!

– Если ты не скажешь, где взял эмали, я приведу сюда твою подружку. – В голосе Олега Петровича звучит угроза. – Я такое с ней стану делать, что твои несчастья покажутся тебе детскими играми.

Игорь молча с ненавистью смотрит на своего мучителя.

– Я убью ее раньше тебя. Но если назовешь место, то убью только тебя, а ее отпущу.

– Мразь.

– Да, я мразь. Я убил своего коллегу и друга из-за коллекции антиквариата, а теперь убью тебя, но ты мне скажешь, где находится бункер Венца. Ты же знаешь это, потому что только там мог взять эмали.

– Нет.

– Нет? Зря сопротивляешься. Я точно знаю, что коллекция Юсупова попала в руки Венца, потому что сам продал ее ему когда-то. Когда я был чуть постарше тебя, мне сделали предложение, от которого я не сумел отказаться. И получил деньги, новые документы, возможность начать жизнь сначала. Венц же получил ящики с собранием князя. Я-то не мог воспользоваться им, а потому воспользовался тем, что дал мне Венц. А теперь хочу знать, где бункер. Сейчас приведем твою подружку и будем резать на куски.

– Она ничего не знает.

– Верю. Но знаешь ты. Говори!

Мерзавец бьет Игоря по голове… а через секунду из его спины, обтянутой серым пиджаком, торчит нож. На минуту замерев, Олег Петрович ничком валится на пол.

Я выдергиваю нож и разрезаю им веревки, опутывающие Игоря. Он падает мне на руки, и я бережно укладываю его на пол. Мой любимый так изранен, что мне страшно прикасаться к нему, страшно сделать ему больнее. Отчаяние рвется из моей груди, я сейчас закричу.

– Дорогой мой, скажи что-нибудь!

Единственный глаз Игоря открывается. Он смотрит на меня, но взгляд далекий, и я понимаю, что однажды уже видела такое пожелтевшее лицо.

– Я так нас подвел, Аннушка…

– Нет, что ты, все в порядке. Я сейчас вызову «Скорую», тебя вылечат, и мы поженимся. А глаз – это ерунда, ты жив, вот что главное!

– Я поздно догадался, что это Олег Петрович убил родителей. Я все испортил.