Мерил Сойер - Незабываемая

Теперь в нее упиралась его обнаженная вздыбленная плоть. Лаки казалось, ч Ь она сейчас сойдет с ума от вожделения. Звезды в бархатно-черном небе пустились в пляс, ликуя вместе с ней, что ее необъяснимому воздержанию настает конец. Она так заждалась, что теперь в ней открылось второе дыхание, и она была готова ждать еще, ощущая в этом особую, эротическую прелесть.

Грег не мог не почувствовать, что ее возбуждение достигло предела, и не собирался больше тянуть. Он погрузил в нее палец, заставив ее вскрикнуть от наслаждения. Лаки царапала ему спину и лепетала, пылая вожделением:

— О, Грег, только не останавливайся! Не останавливайся.

А он и не думал останавливаться. Пока Лаки безумствовала, он, наоборот, действовал по всем правилам. Нацелившись в нее своим готовым к залпу орудием, Грег мастерски преодолел заслон и постепенно глубоко погрузился в ее лоно. На мгновение они превратились в неподвижную скульптурную композицию, наделенную, впрочем, даром речи.

— Ты себе не представляешь, Лаки...

Но она не смогла бы сосредоточиться на его словах, даже если бы захотела. Ощущать его внутри себя было слишком желанным даром, чтобы отвлекаться. Ей казалось, что они отделились от земли и летят к звездам, все ускоряя движение.

Лаки не могла бы сказать, сколько времени продолжался этот полет. Наконец Грег застонал, содрогнувшись всем телом, и она поняла, что он испытал экстаз. Ее тут же пронзила ответная молния, и по телу разлилась истома насыщения. Тело Грега все еще вибрировало в ее объятиях. Лаки крепко зажмурилась, упиваясь удовлетворением, а потом, погладив его по голове, шепотом призналась:

— Я тоже от тебя без ума.

Коди сидел за столиком в «Живой приманке» и утолял голод пиццей, имевшей вид подметки и примерно такой же вкус. По случаю обеденного перерыва заведение было заполнено работниками прачечной, тоже жевавшими пиццу и запивавшими ее пивом в ожидании гудка — оповещения о начале следующей смены. Напротив Коди сидел Скотт Хелмер и выковыривал из свой пиццы анчоусы.

— Ну и дельце! — ворчал он. Прошло два дня с того момента, когда лаборатория в Гонолулу установила тождество между кровью на простыне, обнаруженной в багажнике, и кровью, взятой у Лаки в больнице для анализа. Хелмер рвал и метал, узнав, что простыня не попала в Квонтико, где специалисты ФБР изучали останки туристки. Но Коди не отправил ее туда намеренно, потому что хотел, чтобы Грег как можно быстрее получил ответ.

Сейчас он испытывал ту же тошноту, что и тогда, на стоянке, когда открыл багажник. Он представлял, как Лаки заталкивают в багажник, как захлопывают крышку, оставляя ее скрюченной, в полной темноте. Была ли она в сознании в тот момент? Знала ли, что обречена на смерть?

Все это время он был врагом Лаки, стремился любым способом поскорее избавиться от нее, а теперь глубоко сожалел о своей грубости и бездушии. Коди знал: оправдаться перед ней он сможет, только поймав людей, пытавшихся ее убить. И первым подозреваемым был Тони Трейлор. Лишь бы удалось доказать его вину!

Хелмер лизнул указательный палец и сказал:

— Учтите, завтра утром прокурор объявит, что дело против Джейн Доу прекращено. Зачем вы так торопились? Вся эта история с багажником немедленно станет достоянием местной желтой прессы.

— Лаки имеет право узнать правду и очистить свое доброе имя от лжи!

— Так-то оно так, но было бы гораздо полезнее избежать огласки и посмотреть, что из этого выйдет.

Коди едва сдерживался, чтобы не огреть бессердечного панка бутылкой по башке.

— Я уже говорил о багажнике у себя на службе, и подслушивающее устройство донесло мои речи до чужих ушей. Я не хотел, чтобы те, кто его установил, узнали об этом из «Таттлер»: они сразу заподозрили бы неладное.

— Что ж, пожалуй, это ваш первый правильный поступок.

Коди побагровел от негодования.

— Я уже объяснял, почему не заглянул в багажник раньше! А если бы и заглянул, то все равно не догадался бы, что бурое пятнышко — кровь. Нас надоумила собака.

— Хорошо, что хоть у кого-то здесь имеется голова на плечах.

— Я свое дело знаю. Недаром проработал четыре года в полиции Лос-Анджелеса.

— Нашли, чем хвастаться!

Коди потерял терпение и схватил панка за ухо, украшенное черепом со скрещенными костями. Секретный агент тут же запросил пощады.

— Слушай, ты, чертов зазнайка, брось обращаться со мной, как с безмозглой деревенщиной! — Он выпустил побагровевшее ухо. — Я хочу знать об этом деле все. У меня есть на это законное право, а кроме того — личный интерес.

Хелмер потер пострадавшее ухо.

— Ты о своем братце? Который спутался с этой... Лаки?

Коди промолчал: его снова кольнуло чувство вины. Он сознавал, что обошелся с Лаки несправедливо. Как можно было придать забвению принцип «невиновна, пока не будет доказано обратное»?! Он заподозрил в ней преступницу с самого начала и относился соответственно. Впившись зубами в пиццу, Коди клял себя на чем свет стоит.

Хелмер показал официантке два пальца — еще два пива.

— Только не забудь: ты дал обязательство о неразглашении. Это дело куда серьезнее, чем просто покушение на убийство. Я распорядился переправить в Квонтико подстилку из багажника. Там экстренно провели анализ и нашли микроскопические следы крови Тельмы Оверхолт.

Кусок пиццы, не достигнув желудка Коди, застрял в пищеводе. Он представил себе двух несчастных, которые с разрывом в год провели неизвестно сколько времени в одном и том же багажнике. С какими же преступниками они имеют дело?

— Машина была угнана за несколько дней до обнаружения трупа журналистки. На Лаки была ее туфля. Между этими двумя преступлениями наверняка есть связь. Нам предстоит определить, какая.

Хелмер говорил очень тихо, хотя из-за завывания музыкального автомата их все равно никто не смог бы подслушать.

— Только никому ни слова! По-моему, тут все дело в орхидеях. Друг твоего брата оказался прав. Те насекомые действительно обитают только на растениях, выращиваемых на юге Китая. — Хелмер подождал, пока официантка поставит им на столик пиво и уплывет, виляя бедрами. — Но самое интересное — исследуя подстилку из багажника, наши специалисты нашли остатки высохшего лепестка орхидеи. Забыл название, но суть в том, что это тоже редчайший, вымирающий вид. И произрастает он здесь, в джунглях Мауи.

Коди прихлебывал пиво, радуясь, что можно отвлечься от мыслей о Лаки. Наконец-то он участвовал в расследовании интересного и запутанного дела. Тут было о чем подумать. Хорошо, что об орхидеях можно не сообщать в газеты. Подобные факты полиция часто сознательно скрывает от общественности, чтобы не отвлекаться на психов, готовых признаться в любом преступлении, лишь бы увидеть свою физиономию в шестичасовом выпуске новостей. Экзотические орхидеи — подробность, известная только убийцам.