Юлия Шилова - Никогда не бывшая твоей

— Жива, — сказала медсестра и смочила мои губы влажным тампоном.

Испуганно положив руки на живот, я попробовала приподняться, но поняла, что у меня просто нет сил.

— А мой ребенок?

— Ребенка больше нет. Вы сами чудом остались живы. У вас был выкидыш. Сохранить ребенка было просто невозможно. В течение нескольких часов врачи боролись за вашу жизнь. Истощение нервной системы, шоковое состояние. На фоне всего этого произошел выкидыш, который вызвал обильное кровотечение. Вы чудом не лишились жизни. Я вас искренне поздравляю. — Молоденькая медсестра улыбнулась.

— С чем? С тем, что погиб мой ребенок?

— С тем, что вы остались живы.

— Неизвестно, стоит поздравлять меня по этому поводу или нет.

— Правда, у вас могут быть последствия… — Медсестра замолчала и отвела глаза.

— Какие?

— Вероятность того, что у вас больше никогда не будет детей достаточна велика.

— Вы не врач, чтобы говорить подобные вещи.

Молоденькая медсестра покраснела и принялась оправдываться.

— Врач скажет это при выписке. Я сама слышала, как врачи разговаривали между собой.

— Никто не может знать, буду я иметь детей или нет, потому что нам их дает только бог.

— Простите.

Медсестра поспешила удалиться, а я уткнулась в подушку и заплакала. Спустя какое-то время я обнаружила рядом с подушкой мобильный телефон. Он был единственным звеном, связывающим сейчас меня с Яковом. Телефон предательски молчал. Это наводило на мысль о том, что Яков все знает, что он никогда не позвонит и не простит мне обмана. Именно поэтому его нет сейчас рядом со мной…

И вдруг телефон зазвонил. Я вздрогнула и испуганно включилась на прием.

— Дорогая, с возвращением, — послышался голос мужа.

— Яков, ты все знаешь?!

— Я все знаю, дорогая… Я все знаю.

— Ты меня бросишь?

— Нет, что ты. Ты же моя жена, и я очень тебя люблю.

— Но я…

— Ты ни в чем не виновата. Это я виноват. Повез тебя в больницу, когда ты слишком плохо себя чувствовала. Это я виноват, что мы не смогли сохранить нашего ребенка. Я так виню себя за это!

— Но ты здесь совершенно не при чем!

— Как это?! Я не послушал тебя и настоял на своем. Я гад, понимаешь?! Я конченный гад. Я никогда себе этого не прощу.

— Яков, о чем ты говоришь?! Тут нет твоей вины. Я не знаю, как посмотрю тебе в глаза, когда выйду с больницы… Я знаю, что я порядочная сволочь, что я совсем тебе не подхожу, что я не стою твоего мизинца, но я бы так не хотела тебя потерять… Господи, Яков, если бы ты знал, как я боюсь тебя потерять… Если бы ты только знал…

— Анжела, девочка моя, ну что ты такое говоришь?! Это мне нет прощения за то, что ты потеряла нашего ребенка. Я не знаю, сможешь ли ты меня когда-нибудь простить. Зинаида Ивановна обвинила в случившимся только меня. Она сказала, что я привез тебя к ней в критическом состоянии, что я не имел права везти тебя.

— Что? Зинаида Ивановна обвинила тебя?

— Вот именно. Она обвинила меня, а ты прекрасно знаешь, какой она для меня авторитет.

Мне показалось, что я ослышалась или до сих пор не пришла в себя.

— А больше она тебе ничего не сказала?

— Сказала.

Я замерла от страха.

— Она сказала, что на таком маленьком сроке, когда беременность около двух месяцев, выкидыши бывают часто.

— Каком сроке?

Зинаида Ивановна сказала, что два месяца — это самый опасный срок, и в это время лучше не жить половой жизнью, а мы с тобой жили. Наверное из-за этого все и произошло. Хотя знаешь, я подумал, что ты еще слишком слаба, чтобы выносить ребенка. Все-таки огнестрельное ранение, которое нанесла тебе моя жена, тоже сыграло свою роль… И постоянные стрессы… Тамара и ее ребята, которые тебя сильно избили. Так что виноват не только я. Тут целый ряд причин: Но ничего. Теперь ты успокоишься и окрепнешь. Все стрессы закончатся, и все будет хорошо. Самое главное, что ты осталась жива. Зинаида Ивановна сказала…

— Что сказала Зинаида Ивановна? — вновь перебила я Якова.

— Зинаида Ивановна сказала, что пройдет время, и мы родим малыша, который будет расти в обстановке любви и доброжелательности.

— Передай своей Зинаиде Ивановне, что она просто чудо, и что я ей очень благодарна.

— Я же тебе говорил, что у меня очень хорошая врач!

Я улыбнулась, смахнула слезы и подумала, что женщина всегда поймет женщину. Пусть даже за деньги…

— Яков, а ты сейчас где?

— Дорогая, ну где я могу быть? Подумай сама.

— Ты зарабатываешь деньги.

— Молодец, — обрадовался Яков. — Я зарабатываю деньги.

— Кому?

— Нам с тобой. Дорогая, нам с тобой.

— Яков, а зачем нам много денег, мы же все равно не купим весь мир?

— Дорогая моя, денег никогда не бывает много. Их бывает только мало. Выздоравливай, я очень тебя люблю. Когда тебя выпишут из больницы, я подарю тебе красивую машину. Такую же красивую, как и ты сама.

Яков не приехал за мной в больницу к моей выписке, потому что он зарабатывал деньги. У больницы меня ждала Галина с красивым букетом цветов.

— Привет, сестренка ты моя названная.

— Привет.

— Ты как?

— Потихоньку.

— Выглядишь просто потрясно.

— Прямо так уж и потрясно…

— Я тебе говорю потрясно, значит потрясно!

Мы расцеловались, я взяла Галинин букет и села в машину.

— А почему за мной приехала ты, а не мой муж?

— Анжела, ну зачем ты спрашиваешь? Ты же все знаешь сама. Ты же звонила Якову. Он сказал, что он очень занят.

— Он сказал, что не может приехать, потому что он зарабатывает деньги, — произнесла я сквозь слезы.

— Ну и пусть зарабатывает. Чем больше он заработает, тем богаче ты будешь.

— Я не хочу быть богаче. Я хочу, чтобы он был рядом. Мне сейчас нелегко. Мне хотелось, чтобы он сейчас был рядом.

— Я что-то тебя не пойму. У половины замужних женщин мужики на диванах с газетой лежат.

Их с этих диванов ничем не поднимешь и на работу не выгонишь. Лежат до пролежней. Там бабы пашут, как прокаженные, чтобы этих засранцев чем-нибудь вкусненьким накормить, и проклинают собственную, так глупо сложившуюся судьбу. Твой же, наоборот, с утра до ночи носится, чтобы у тебя дом был — полная чаша.

— Дом уже и так полная чаша! Куда больше-то? Можно и остановиться.

— Кто делает деньги, тот делает их двадцать четыре часа в сутки и никогда не останавливается.

— Я все понимаю, но ведь из больницы-то можно было бы меня встретить.

— Ты не рада, что тебя встречаю я?