Дженнифер Арментроут - Жду тебя

– Оно высветилось на экране, когда пришло, – сказал он.

Трясущимися руками я удалила сообщение и вернула телефон на место. Обида и безотчетная злость охватили меня. И с ними мне было спокойнее перед лицом нарастающего панического страха.

– Ты прочитал текст?

– Это вышло случайно. – Он наклонился вперед, опираясь руками на колени. – Оно просто появилось на экране.

– Но ты не должен был смотреть! – с упреком в голосе воскликнула я, пятясь назад.

Глаза Кэма сузились.

– Эвери, я не рылся в твоем телефоне. Это чертово сообщение случайно промелькнуло перед глазами. И я посмотрел, прежде чем успел отвернуться. Наверное, это было неправильно.

– Это было неправильно!

– Хорошо. Это было неправильно. Я виноват. Извини. – Он глубоко вздохнул. – Но это не меняет того факта, что я увидел этот текст.

Я оцепенела посреди гостиной. То, чего я больше всего боялась, было уже совсем близко. Первый шаг был сделан, когда Кэм узнал о том, что скрывал мой шрам. И вот теперь еще один шаг, неотвратимо приближающий к развязке.

– Эвери, – осторожно произнес он тихим голосом. Я вдруг поняла, что он совсем не злится на меня, даже после моей истерики, когда я накричала на него за то, что он прочитал чужой текст. Но почему-то именно этот спокойный тон насторожил меня. Уж лучше бы он злился. – Почему тебе приходят такие сообщения?

Мое сердце разрывалось от боли.

– Я не знаю.

Сомнение промелькнуло на его лице.

– Я не знаю, – повторила я, хватаясь за ложь, как за спасительную соломинку. – Иногда вдруг приходят такие эсэмэски, но я не знаю почему. Наверное, по ошибке.

Кэм пристально посмотрел на меня.

– И ты не знаешь, от кого это?

– Нет. – И это было правдой. – Ты же сам видел, номер не определяется.

Его плечи напряглись, и он сцепил руки на коленях. Повисло молчание. Наверное, тишину нарушал лишь стук моего сердца.

– Извини, что я набросилась на тебя, – поспешно добавила я. – Просто это меня удивило. Я спала, а когда проснулась, почувствовала что-то нехорошее. И я подумала… не знаю, о чем я подумала, но ты прости меня.

– Прекрати извиняться, Эвери. – Он сдвинулся на край дивана. – Мне не нужны твои извинения. Я хочу, чтобы ты была честна со мной, милая. Это все, чего я хочу. Если ты получаешь такие сообщения, я должен об этом знать.

– Почему?

Его темные брови сошлись на переносице.

– Потому что я твой бойфренд, и мне не все равно, если кто-то называет тебя шлюхой!

Я вздрогнула.

Кэм отвернулся. Его грудь вздымалась от волнения.

– Честно? Меня это бесит, даже если это случайная эсэмэска. Никто не имеет права присылать тебе такое дерьмо. – Его взгляд снова остановился на мне. Между нами пролегла вечность. – Ты ведь знаешь, что мне ты можешь рассказать все? И я не буду ни осуждать тебя, ни злиться.

– Я знаю. – Мой голос был слабым, и я возненавидела себя за это. Я повторила громче: – Я знаю.

Его глаза встретились с моими.

– И ты доверяешь мне, правда?

– Да. Конечно. – Тут мой голос не дрогнул.

Снова повисла гнетущая пауза, и я приготовилась к худшему.

– Черт, – прохрипел он, и мое сердце остановилось. Неужели он все знает? И что он думает? Моя страшная правда уже готова была сорваться с языка, но тут он закрыл глаза. – Я был не до конца честен с тобой.

– Что?! – Я ожидала услышать что угодно, только не это.

Он потер скулы ладонью.

– Я уговариваю тебя доверять мне, рассказывать все начистоту, но сам этого не делаю. И рано или поздно ты все равно узнаешь.

Вот это поворот. Голова пошла кругом. К черту это идиотское послание, забудь о нем. Что происходит? На ватных ногах я подошла к дивану и села с краю.

– О чем ты, Кэм?

Подняв голову, он пронзил меня таким измученным взглядом, что у меня заныло в груди.

– Помнишь, я говорил тебе, что все мы когда-то совершали поступки, которыми не можем гордиться?

– Да.

– Это я о себе. Про это знают всего несколько человек, – сказал он, и я вдруг вспомнила тот день, когда он вдруг разозлился на Олли, и стычку с пьяным парнем на вечеринке. Джейс тогда остановил его, бросив какую-то странную фразу, смысла которой я не поняла. – И меньше всего мне хотелось, чтобы об этом узнала ты.

– Ты можешь мне рассказать, – заверила я его и почувствовала себя последней тварью. Мне стало стыдно за свое молчание. Я отбросила эти мысли, сейчас было не до них. Душа болела за Кэма. – Говори. Пожалуйста.

Он колебался.

– По идее, я должен был бы окончить курс в этом году, вместе с Олли.

– Я помню, ты говорил, что пришлось прервать учебу.

Кэм кивнул.

– Это было на втором курсе. В то лето я редко навещал своих, потому что помогал тренировать футбольную команду в Мэриленде, но, когда бы я ни приезжал домой, моя сестра… она вела себя как-то странно. Я не мог и пальцем к ней прикоснуться, она была дерганая, нервная, почти не выходила из своей комнаты. Родители говорили, что она старается как можно реже бывать дома.

У меня внутри все похолодело. Я надеялась, что это ложная тревога и мои догадки не подтвердятся.

– Моя сестра всегда была очень чуткой, добрая душа. Подбирала на улице бездомных животных, жалела всяких отморозков. Даже совсем еще крохой она выбирала себе в друзья самых затюканных в классе. – Его губы чуть скривились. – А потом она встретила этого парня. Он был на год или два старше, и я догадываюсь, что у них были серьезные отношения – насколько это возможно в шестнадцать лет. Однажды я увидел его. Он мне сразу не понравился. И дело даже не в том, что он путался с моей сестренкой. Просто было в нем что-то неправильное, отталкивающее.

Кэм зажал руки между коленями.

– Я приехал домой на День благодарения. Мы с Терезой были на кухне, дурачились. Она в шутку толкнула меня, я шлепнул ее по руке. Не сильно, но она закричала так, будто я ударил ее. Поначалу я решил, что она прикалывается, но у нее в глазах были слезы. Потом она отшутилась, и я забыл об этом, но утром мама заглянула к ней в комнату, когда Тереза еще была не одета, и увидела это.

Я затаила дыхание.

– Моя сестра… она вся была в синяках. – Его руки сжались в кулаки. – Она сказала, что это от танцев, но мы все понимали, что танцы тут ни при чем. Почти все утро мы пытались добиться от нее правды.

– Это был ее бойфренд? – Я вспомнила их перепалку за столом, и сразу стало понятно, почему Кэм так настойчиво допытывался, кто звонит.

Желваки дернулись на его скулах, когда он кивнул.

– Этот ублюдок избивал ее. Он делал это с умом, выбирая малозаметные места. Но она оставалась с ним. Поначалу я не мог понять почему. Но вскоре выяснил, что она попросту боялась порвать с ним.

Кэм порывисто встал с дивана, и мой взгляд последовал за ним. Он подошел к окну, раздвинул шторы.