Джастин Скотт - Женщина без мужчины

— Что ж, теперь мне легче задать вам следующий вопрос… — Слегка смущенно детектив протянул Натали прозрачный пластиковый пакет, в котором лежали ее белые шелковые трусики.

Натали тоже смутилась, но решила признаться.

— Уоллес любил поддразнивать меня. Он спрятал их себе в карман… вместо носового платка.

— Я возвращаю их вам, — сказал детектив. — Думаю, они нам не понадобятся. Им не следует фигурировать в деле в качестве вещественного доказательства. Как он выглядел? Я имею в виду, в каком он был настроении?

На мгновение Натали забылась. Память подарила ей волшебное воспоминание. Какой он был тогда? Когда бежал по трапу? Когда обнимал ее? Восторженный, бурлящий, торжествующий! И изголодавшийся по любовным ласкам! Как воин, одержавший победу и жаждавший получить награду за свой ратный труд!

Об этом бессмысленно было рассказывать кому-либо, тем более полицейскому, сидящему напротив. Словами не передашь, как выглядел Уоллес в эти мгновения. Он всегда был непредсказуем…

— Мы обрадовались, что снова наконец вместе. Так было всегда…

Ее голос дрогнул. Она опустила глаза.

— Он что-нибудь говорил о своей поездке?

— Только то, что дела идут прекрасно.

— Вы заметили что-нибудь необычное в его поведении?

Натали украдкой взглянула на туалетный столик. Они тогда чуть не сломали это хрупкое сооружение. Такими жаркими были их объятия, таким мощным был его мужской напор… И потом быстрый неожиданный оргазм. Все напоминало извержение вулкана. И это при том, что две сотни гостей с нетерпением ждали их появления в салоне. Он не хотел отложить любовь до того момента, когда закончится праздник фирмы «Котильон» и они окажутся в домашнем уюте супружеской спальни. Эта его стремительность тогда удивила ее… Как будто он спешил насладиться… Чем? Плодами одержанной победы? Или боялся, что ему не хватит времени? Неужели он предчувствовал что-то? Нет! Этого не может быть!

— …Ничего необычного? — Голос полицейского прервал ее мысли.

— Он всегда был разным… — ответила она. — Каждый день, каждую минуту.

— Он был озабочен, расстроен?

— Совсем нет.

— Рассеян?

— Нет. Уоллес всегда был сосредоточен на чем-нибудь одном. Он полностью отдавался моменту. Его ничто не могло отвлечь. Это был особый дар…

— Эта женщина произнесла что-нибудь? — вдруг резко сменил тему разговора детектив.

Натали встала, прошла к вешалке, машинально коснулась пальцами драгоценного меха модели, которую они с Уоллесом решили никогда не продавать, а только выставлять как истинное украшение ежегодных показов фирмы моделей «Котильон».

— Миссис Невски! Я задал вам вопрос…

Она погладила рукой мех. Слишком дорогой для их покупательниц и бесценный для Натали как воспоминание…

— Миссис Невски! Я очень благодарен вам за сотрудничество. Уделите мне еще немного внимания. Что все-таки сказала эта женщина… до или после выстрела?

— Я не могла остановить ее. Все произошло так стремительно, — ушла от ответа Натали.

— Не упрекайте себя. У вас не было никаких шансов… Что она произнесла?

— Как она скрылась с яхты? — Натали ответила вопросом на вопрос.

— Мы этого пока не знаем. Вероятно, ей помог как раз тот парик, на который обратил внимание ваш муж. Так все-таки, что она сказала?

Его мягкая настойчивость располагала к откровенности, но почему-то Натали воспротивилась. Как будто что-то грозило ей самой, ее достоинству, независимости, уверенности в себе, если она сейчас начнет говорить.

— Ведь она что-то сказала? Не так ли, миссис Невски?

Натали испугало то, что инспектор как бы прочел ее мысли.

Женщина прошептала одно слово — «предатель» и нажала курок. «Предатель» — вот что было произнесено.

— Что она сказала?

— Ничего.

— Вы уверены?

— Да.

— Вы говорили, что ваш муж никогда не обманывал, не подводил никого.

— Спросите любого — в Нью-Йорке, в Лондоне, в Ленинграде…

— А вас?

Натали шагнула к выходу.

— Я уже сделала официальное заявление. Все, что, по-моему, положено в таких случаях. Я хочу вернуться к себе домой.

— Он не обманывал вас? — Как настойчив был этот полицейский! — Я имею в виду других женщин… Вы меня понимаете?

— Вы бы не задали этого вопроса, если б его застрелил мужчина?

— Вы правы, — согласился инспектор. — Его застрелил не мужчина. Женщина привлекательной внешности и при этом моложе вас, миссис Невски.

Натали уже видела компьютерный портрет убийцы, сделанный на основании ее показаний. Сходство было полным. Не было только энергии и ярости в глазах, что больше всего запомнилось Натали. Этого компьютер передать был не в состоянии. И слово «предатель», произнесенное шепотом, осталось неизвестным полиции. Это был секрет двух женщин — Натали и незнакомки-убийцы.

Натали вызвала по внутренней связи Джоан Фрей — администратора «Котильона».

— Мы отправляемся по домам. Вызови, пожалуйста, машину.

— Вы что-то скрываете! — убежденно произнес детектив.

Да, она скрыла кое-что. Но это было ее личное дело. Ее и Уоллеса, пусть его уже нет в живых… Ее решимость ничего больше не сообщать полиции крепла с каждой секундой.

— Вы что-то прячете от нас.

— Я прячу от вас мои слезы. Уже много часов я отвечаю на ваши вопросы. Я хочу поплакать в одиночестве.

— Простите. Я вас понимаю…

Он проводил ее до машины. На пирсе толпились репортеры.

— Мы сможем поговорить с вами в ближайшее время, миссис Невски?

— Обратитесь к Джоан! Она свяжет вас со мной.

Полицейский и Джоан обменялись взглядами и оценили друг друга. Он понял, что эта женщина воздвигнет теперь непроходимую стену между ним и Натали. Что же, ему придется примириться с этим.

— Может, кто-нибудь будет представлять ваши интересы при расследовании? Ваш адвокат, например?

Натали попыталась собраться с мыслями. Кто же? Скорее всего Грег. Тот, кто когда-то познакомил ее с Уоллесом.

— Мой кузен Грег Стюарт. Он живет в Гринвиче.

Она почти упала на сиденье лимузина. Инспектор прикрыл дверцу машины и уже собирался удалиться. Судорожным движением она прильнула к окну, опустила стекло и окликнула его.

— Мой муж был еврей. Он говорил мне, что хотел бы быть похороненным на закате солнца.

— Боюсь, что похороны могут состояться только через несколько дней. В интересах следствия… Медицинская экспертиза и прочее… Он был религиозен?

— Нет… Но он уважал старые обычаи.

Репортеры сопровождали ее на всем пути до дома. Их квартира располагалась с западной стороны Центрального парка. Уоллес занимал ее с начала пятидесятых годов. Когда они поженились, то начали мечтать о приобретении собственного дома где-нибудь на новом месте, но дела в «Котильоне» отнимали столько времени, что им было не до этого.