Замок - Владимир Моисеевич Гурвич
— Последний раз это было тридцать лет назад, я попросила тебя приехать. Мы обсуждали вопрос, в какой вуз поступать Антону?
— Я помню. Мы так и не пришли к единому мнению, и Антон поступил в тот вуз, какой выбрал сам. Мне тогда понравилось это решение. Возможно, Антон, оно было лучшим за всю твою жизнь.
— Спасибо, папа, это едва ли не первая похвала в мой адрес. Что же касается решений, то насколько они правильны, говорит их результат. Я на него не жалуюсь.
— Да, ты сделал большую карьеру. Только я не согласен, что карьера определяет, правильны ли были решения? Но сейчас оставим эту тему. — Каманин подошел к Эмме Витольдовне. — Эммочка, очень рад, что ты все же приехала. Я сильно сомневался, что тебя отпустит к прежнему мужу твой нынешний муж.
— Я свободный человек, Феликс, и еду туда, куда хочу и кому хочу, — ответила Эмма Витольдовна.
— В таком случае я рад за тебя. Давай поцелуемся? — с улыбкой предложил Каманин.
— С удовольствием. Но только не так страстно, как раньше, если ты не против.
— Совсем не против. Хотя немного жаль, выглядишь ты замечательно!
Они поцеловались.
— Иди к нам, Ростислав, — позвал Каманин.
Подошел Ростислав.
— Здравствуй, папа!
— Мужчины пожали друг другу руки.
— А где жена и дочурки? — поинтересовался Каманин.
— Ты разве еще не знаешь? Хотя мы целый год не контактировали. Я развелся, и Ирина не захотела приезжать. И дочерей не пустила.
— Жаль, что не приехала, такую красавицу, как она, редко увидишь.
— Мне не очень жаль, я уже насмотрелся, — засмеялся Ростислав.
Каманин внимательно посмотрел на сына.
— Нам надо о многом поговорить, — произнес он.
— Обязательно поговорим, папа. Тем более мы давно этого не делали. Так что поднакопилось много разных тем.
Каманин довольно засмеялся.
— Майя, иди ко мне, — попросил он дочь.
Девушка подошла к отцу. Он поцеловал ее в лоб.
— Как ты? — спросил он.
— Все нормально, — ответила Майя. — Я уже привыкла, что мамы больше нет. Спасибо тебе, папа.
— За что? — удивился Каманин.
— За то, что помогал мне весь этот год. Без твоей помощи мне было бы трудно.
— Ты же моя дочь, как я мог не помочь. Ты не должна меня за это благодарить. Это я тебе благодарен, что ты приняла мою помощь. Мы все это еще обсудим.
— Непременно, папа.
Николай стоял на некотором отдалении от всех, в своем монашеском одеянии он выглядел здесь очень странно. Каманин подошел к нему, несколько секунд молча созерцал сына.
— Это что, Николай? — спросил он.
— О чем ты, папа?
— О твоем одеянии. Ты стал монахом?
— Пока только послушником. Но собираюсь стать монахом.
— Из-за смерти твоей матери?
— Нет, папа. Были другие причины?
— Ладно, если ты не против поговорим о них позже?
— Хорошо, поговорим.
Каманин отошел от Николая и направился к Нежельскому.
— Спасибо, Ваня, что почтил своим посещением мой юбилей.
— О чем ты говоришь, Феликс. Как я мог не приехать.
— Очень даже мог, Ванечка. Взял бы и не приехал.
— Мы же всю жизнь, можно сказать, провели вместе, с первого курса университета. И мы же не враги…
Каманин как-то странно взглянул на Нежельского.
— Думаешь, друзья?
— Я очень на это надеюсь, Феликс.
— Я, в общем — тоже. Ладно, потом продолжим нашу беседу.
Каманин подошел к Мазуревичуте.
— Здравствуй, Рута. Рад тебя здесь видеть.
— Честно говоря, я не думала приезжать. Но в последний момент что-то изменилось, захотелось вдруг тебя повидать. Хотя зачем и не знаю.
— Старые чувства до конца не проходят, — улыбнулся Каманин.
— Возможно, ты прав, — согласилась литовка.
— Ты стала важной персоной.
— Всего лишь рядовым членом нашего сейма, — возразила Мазуревичуте. — В мире так много разных депутатов, что не думаю, что могу сильно гордиться своим статусом.
— Все зависит от того, для чего употребляешь свой статус.
— Ты как всегда прав, но пока удалось сделать совсем немного. Особенно из того, что мы когда-то с тобой обсуждали.
— Неужели это твоя программа? — удивился Каманин.
— Не совсем, но до определенной степени.
— Рута, ты меня заинтриговала.
— Рада, если это удалось сделать, — улыбнулась она. — Раньше интриговал меня ты.
— Все меняется, — вздохнул Каманин. Он дотронулся до ее плеча. — Мы обязательно побеседуем.
Каманин подошел к Андрею.
— Здравствуй, Андрюша, — поздоровался он. — Прошу тебя, помоги сегодня маме, у нее крайне много будет дел.
— Хорошо, дядя Феликс, — без большой радости ответил молодой человек.
Каманин повернулся к стоящему рядом Лагунову.
— А вас единственного из тех, кто здесь находятся, я не знаю, — сообщил Каманин.
— Феликс, это же журналист. Ты дал согласие на интервью, — напомнила Мария.
— В самом деле, что-то такое было, — наморщил лоб Каманин и вопрошающе посмотрел на Лагунову.
— Феликс Александрович, поспешно проговорил Лагунов. — Я вам крайне признателен, что вы согласились на интервью. Меня зовут Сергей Станиславович, я главный редактор журнала «Необычайность».
— Как вы сказали называется ваш журнал, Сергей Станиславович?
— «Необычайность». Название непривычное и не благозвучное. Но нас это не смущает, оно отражает суть нашего издания.
— Вам видней. Раз обещал, значит, дам интервью.
— Спасибо! Мы уже анонсировали интервью с вами. И читатели ждут с большим нетерпением.
— Кто бы мог подумать, — пробормотал Каманин. Он решительно занял место в центре зала. — Я хочу вам представить моего лечащего врача Марию Анатольевну Евтухову. Она не только мой врач, но и близкий друг. Марию, встань рядом со мной.
Мария не очень уверенно покинула свое место у стены и встала рядом с Каманиным.
— Мария сейчас проводит каждого в свою комнату. Увы, на всех их не хватило, поэтому придется некоторым пожить
