Путь отмщения - Эрин Боумен
— Банда Роуза? — смеется он. — Все до единого?
— Так и есть.
— Что ж, нет тел — нет вознаграждения.
— Один из трупов был в нужнике в Прескотте, хотя наверняка его давно оттуда убрали. Еще два лежат на берегу Агуа-Фриа и один — в долине Солт-Ривер. Остальные, включая тело самого Уэйлана Роуза, разбросаны в горах Суеверия.
— Там же исконные земли апачей! — ахает Гарфиас, и сигара чуть не вываливается у него изо рта. — Никто не сунется обыскивать горы, чтобы найти тела преступников.
— Вот и хорошо, — говорю я. — Просто хотела сообщить властям, что молодчики Роуза мертвее мертвого.
— Вознаграждения ты все равно не получишь.
— Я так и поняла. Хорошего дня, мистер! — Я приподнимаю шляпу и ухожу, не оглядываясь, хотя затылком чувствую озадаченный взгляд шерифа.
* * *
Обратный путь до ранчо Колтонов кажется вполовину короче, чем наше путешествие на юг, и вдвойне одиноким.
Погода благоприятствует поездке — жара адская, но ни одной пыльной бури, — и вскоре я снова двигаюсь вдоль пересохшего каменистого русла Хассаямпы, направляясь в Уикенберг.
Сара совершенно убита известием о гибели Билла. Задать бы сейчас Джесси хорошую трепку! Это он должен сидеть здесь, на ранчо, держать Сару за руку, гладить по спине и обещать, что все наладится. Он, а не я. Трус, сбежал в свой Тусон, отговорившись срочными делами.
Но я сдерживаю злость, потому что Саре и так несладко. Ее муж Рой приковылял домой через пару дней после моего первого визита на ранчо и, со слов Сары, свалился на кровать в пьяном беспамятстве. С тех пор он почти не встает, разве что, шатаясь, поднимается налить себе еще виски, поэтому я молча выполняю всю работу на ранчо: дою коров, выбиваю половики и пропалываю грядки, а малыш Джейк скачет вокруг меня, распевая песни.
На четвертый день приносят телеграмму из Тусона. Джесси нашел бедную Клару в убогой гостинице, где, по ее уверениям, крысы каждую ночь пытались свить гнездо у нее в волосах. Джесси сообщал, что оплатит ей проезд в дилижансе до Уикенберга, но сам пока не вернется: Бенни и так закрыл глаза на прошлые проступки
Джесси, и теперь ему придется перегнать другую партию скота, чтобы остаться у босса на хорошем счету. Обо мне в телеграмме нет ни слова.
На следующий день я собираю вещи и уезжаю домой.
* * *
В первую ночь я ложусь в сарае рядом с Сильви; свернутая попона — раньше я укрывала ею Либби — служит мне подушкой.
Сплю я плохо. Такое чувство, что я никуда не уезжала: будто па только умер и я снова горюю о нем, свернувшись калачиком у ног своей лошади.
Я-то думала, свершенная месть принесет мне облегчение. Думала, жизнь вернется в прежнюю колею и снова обретет смысл. На самом деле я все так же одинока, все так же страдаю от потери па, все так же злюсь, что ничего не изменишь.
На следующее утро я сшибаю крест на могиле матери и выбрасываю его в ручей. Прибираюсь в сарае, выметаю пыль и паутину, накопившиеся за время моего отсутствия. Еще через день запрягаю Сильви в телегу и еду в Прескотт за досками для стройки. По пути заворачиваю на почту и даже набрасываю письмо Саре, где спрашиваю о Джесси, но гордость берет верх, и я рву черновик на мелкие клочки, так и не отправив письмо. В итоге, как и планировала, покупаю доски, и Сильви тащит их домой. Мне не увезти все за один раз, и я заказываю доставку.
На следующий день скачу две мили до ближайшего соседа, Джо Бентона. Он вместе с сыновьями пашет землю, но прерывается, завидев меня.
— Кэти! — радостно улыбается Джо. — Что привело тебя в наши края?
— Хочу попросить об одолжении. Дом сгорел, и мне нужна помощь, чтобы отстроить его заново.
— Господи, вот жалость-то! Мы приедем и поможем вам с Генри завтра же прямо с утра, идет?
— Па умер, — говорю я. — Его повесили бандиты.
— Боже всемогущий, когда?
— Три недели назад, когда вы были в отъезде, навещали родственников в Хардивилле.
Голова Джо мотается из стороны в сторону, как разболтанный флюгер.
— Ох, Кэти. Что же ты ничего не сказала, когда мы вернулись? — сокрушенно вздыхает он.
— Не знаю. — У меня щиплет в горле, на глаза наворачиваются слезы. — Я повела себя… глупо. Теперь-то я понимаю, что просить помощи не стыдно.
— Конечно, не стыдно! — уверяет Джо. — Мы поможем тебе со стройкой. Непременно поможем.
* * *
В течение нескольких дней мы возводим наружные стены, потом занимаемся внутренними перегородками и спустя две-три недели уже навешиваем ставни на окна. Я отстроила дом в точности таким, каким он был, с комнатой па и всем прочим. Единственное отличие — дощатый пол. Хватит с меня утоптанной земли.
Соседи не спрашивают, где я взяла деньги на стройку, за что я им очень благодарна.
Дни идут за днями, я занимаюсь мелкими столярными работами. Конечно, можно было купить все необходимое на золото, доставшееся мне в горах Суеверия, но это слишком рискованно. Не хочу, чтобы люди начали судачить и задавать вопросы, чтобы пошли слухи. Иначе меня выследят, как выследили па. Поэтому я сама мастерю кухонный стол, навешиваю несколько полок, сколачиваю новую раму для кровати. Мои изделия далеки от совершенства, но свое предназначение выполняют, и этого достаточно. Кое-что даже не пришлось заменять. Каменная печка гордо стоит на прежнем месте, да и чайнику ничего не сделалось.
Джо привозит лишний матрас, который валялся у них с тех пор, как его старшая дочка вышла замуж и уехала из дома, а еще целый сундук постельного белья и даже одеяло и немного одежды. Но и на этом не останавливается, а помогает мне оформить собственность на землю. Па оставил по завещанию сто сорок акров, но я, будучи незамужней, по закону не имею права лично владеть участком. Мы указываем Джо вторым собственником, и хотя после подписания бумаг он становится фактическим владельцем моей земли, он клянется никогда ее не продавать.
— Пока мы, Бентоны, будем твоими соседями, участок, что застолбил для тебя па, по праву принадлежит тебе. А когда выйдешь замуж, я сразу же продам тебе его обратно за один пенни.
Я столько раз говорю «спасибо», что под конец чувствую себя попугаем, повторяющим
