Гарольд Роббинс - Прощай, Жаннет

– Разумеется, нет, – твердо ответил он. – Я просто так же расстроен по поводу тебя, как и по поводу твоей сестры. Ты же знаешь, как я к ней отношусь.

– А как ты к ней относишься?

– Я ее люблю, – медленно проговорил Патрик, глядя прямо в вопрошающие глаза. – Но не влюблен в нее, – мягко добавил он. – Влюблен я в тебя.

Часть IV

МАДАМ

Когда он вышел из ванной, она сидела голая на краю кровати, держа в руке маленькое зеркало и аккуратно поправляя макияж.

Он остановился и удивленно уставился на нее. Вокруг талии он обернул влажное банное полотенце.

– Что это ты делаешь? – спросил он по-французски с сильным греческим акцентом.

– Крашусь, – ответила она, не отрываясь от зеркала.

– Зачем? – удивился он. – Я полагал, ты останешься на ночь.

– Передумала, – ответила она, по-прежнему не глядя на него.

– Нам надо многое обсудить. Ты же не думаешь заключить десятимиллионную сделку, не трахнувшись предварительно хотя бы накоротке?

– Тут ты прав, – сказала она, вставая и глядя на него сверху вниз (она была на целую голову выше него). – Ты уже получил, что хотел. Так нечего тратить время на все это дерьмо. К тому же я спешу.

Она прошла мимо него в ванную. Быстро повернула краны, начала приводить себя в порядок.

Он последовал за ней и остановился в дверях, наблюдая, как она моется.

– Так ты только из-за этого со мной пошла? Из-за денег?

Она подняла голову и встретилась с ним взглядом.

– А ты можешь назвать более убедительный повод? Мне безразлично, богаче ты Онассиса в десять раз или больше. Ты еще страшнее, и у тебя нет его обаяния.

– А ты обыкновенная шлюха, – презрительно бросил он.

Она даже не ответила.

– Да если даже твое влагалище покрыто золотом и утыкано бриллиантами, почему ты думаешь, что оно стоит десять миллионов долларов?

– Я так и не думаю, – ровно сказала она. – Это же ты там только что побывал. Ты мне и расскажи. – Она закрыла краны. – Кроме того, я сюда пришла по делу. А не трахаться. Это уж была твоя идея.

– Стерва! – резко бросил он и вышел.

Когда через несколько минут она вышла из ванной, он сидел в кресле и потягивал коньяк. Он молча наблюдал, как она взяла красивый лифчик и спрятала в нем свою великолепную грудь. Потом застегнула пояс вокруг талии и села на кровать лицом к нему, аккуратно натягивая чулки. Несмотря на всю свою злость, он почувствовал, что снова заводится. Эта сучка знала все приемы. На ней не было даже маленьких трусиков. Никогда не ношу, заявила она. Она встала, обернула вокруг себя юбку и застегнула ее. Затем надела простую белую блузку. Туалет довершили туфли на высоких каблуках.

– Жаннет, – позвал он. Она молча взглянула на него.

– Я действительно хотел поговорить с тобой о делах. Когда она заговорила, в голосе не было враждебности.

– Да что там обсуждать? Все бумаги у тебя уже больше двух недель. Уверена, твои бухгалтеры все проверили, и ты уже принял решение. А я ответила на единственный вопрос, который еще оставался открытым. Теперь ты просто должен сказать да или нет.

– Все не так просто, – заметил он.

– Возможно, – пожала она плечами чисто по-французски. – У тебя могут быть сложности, у меня же все просто. Мне требуются десять миллионов долларов для создания сети собственных магазинов раньше, чем Кенсингтон продаст меня японцам. Au revoir,[58] Нико.

Жаннет была уже в дверях, когда он спросил:

– А что ты будешь делать, если я не дам тебе деньги? Она оглянулась на него и лениво улыбнулась.

– Как-нибудь устроюсь, – сказала она спокойно. – Не в первый раз. Да и не в последний. Но я всегда умудрялась выжить.

– Позвоню тебе утром, – бросил он. – Может быть, что-нибудь придумаем.

– Не утруждай себя, – ответила Жаннет. – Я уже знаю ответ. Да и ты тоже.

Нико смотрел, как за ней закрылась дверь, отпил немного коньяку, подошел к окну и выглянул. Она вышла из дому, шофер открыл ей дверцу машины, она села. Грек подождал, пока „роллс-ройс» скроется за дальним поворотом, потом тяжелыми шагами вернулся в комнату. Странно, но ему вдруг стало тоскливо. Если бы такое случилось с ним двадцать лет назад! За жизнь мужчина встречает всего несколько таких женщин. Как чудесно все могло бы сложиться.

Она забилась в дальний угол машины и закурила сигарету, задумчиво глядя на проносящиеся мимо пустые улицы Нейи, пока машина выезжала на шоссе, ведущее в Париж. Странно, но она не была ни огорчена, ни разочарована результатами своей встречи с греком. С самого начала переговоров ей стало ясно, что она не получит никакого ответа, пока не ляжет с ним в постель. Избежать этого было нельзя. Такой человек, как Нико Караманлис, не успокоится, пока все не проверит.

И все-таки попытаться стоило. Ничего никогда нельзя знать заранее. Не слишком много попадается мужиков с такими деньгами. Греки да арабы. Только они умудряются процветать в этом беспокойном мире с его хроническими энергетическими кризисами. Жаннет предпочитала греков. Они все-таки европейцы.

Когда машина выехала на автостраду, Жаннет взглянула на часы. Светящиеся цифры показывали девять сорок пять. Она нажала кнопку, и стекло, отделяющее салон от кабины водителя, поднялось. Она взяла телефон с консоли между двумя откидными сиденьями и позвонила домой.

– Residence des Bcauvillcs.[59]

– Это я, – сказала она. – Кто-нибудь звонил?

– Был всего один звонок, мадам, – ответил он. – Звонил маркиз и просил вас перезвонить ему как можно скорее, в любое время. Он сказал, что дело срочное и он всю ночь будет дома.

– Спасибо, Жюль, – сказала Жаннет, кладя трубку. Она колебалась, звонить ли Морису. Ей не хотелось сейчас пи с кем разговаривать. Но все-таки решила позвонить.

Он сам взял трубку.

– Oui?

– Это Жаннет.

Голос стал возбужденным.

– Ты где? Я весь день пытаюсь до тебя дозвониться.

– Я в машине, еду из Нейи, – ответила она. Он хихикнул.

– Трахалась с этим греком. Спросила бы меня, я бы тебе заранее сказал, что это пустой номер.

– Откуда ты знаешь? – спросила она.

– Сейчас только без десяти десять, – ответил он. – В противном случае ты все еще была бы у него.

Жаннет рассердилась.

– Я звоню, потому что ты сказал, что это срочно.

– Так и есть, – подтвердил Морис. – Мне надо с тобой поговорить. Можешь сегодня приехать?

– А до утра нельзя подождать? – спросила она.

– Нет, – ответил он. – Помнишь, о чем мы говорили несколько лет назад, когда я дал тебе миллион франков?

– Мы о многом говорили, – осторожно ответила Жаннет.

– Не хочу говорить по телефону, – объяснил Морис. – Это касается твоей матери и швейцарского банка. У меня тут человек с любопытной информацией, но он хочет говорить лично с тобой.