Энн Стюарт - Загадочный любовник

Он поддался искушению и прижался губами к ее шее, покрывая ее неспешными поцелуями, лаская языком теплую, нежную кожу. Кэролин задрожала и сделала глубокий вдох, а Алекс прижался к ее ягодицам, чтобы она почувствовала его возбуждение.

— Не надо, — сказала она сдавленным голосом.

Его рот переместился от основания шеи к ее левой стороне, поддразнивая и пробуя на вкус.

— Почему? Хочешь сказать, что ты меня не хочешь?

— Не хочу.

— Лгунья.

Тогда она совершила крупную тактическую ошибку, повернувшись к нему лицом. Он еще крепче прижал ее к себе, ощутив через тонкую майку налитые полные груди. Теперь он мог прижаться к ней спереди, чтобы она могла ощутить его возбуждение в полной мере. Алекс знал, что Кэролин очень хочется убежать. Но он также знал, что она жаждет его поцелуев.

Он поднес губы так близко к ее рту, что чувствовал ее легкое дыхание, но не стал сокращать расстояние между ними.

— Кэролин, хочешь меня поцеловать? — прошептал он.

— Я хочу, чтобы ты меня отпустил, — произнесла она слабым голосом.

Он тут же опустил руки, отпуская ее на свободу.

— Но ты ведь не прочь меня поцеловать, верно?

Она подняла на него взгляд, и в его холодной глубине он прочел боль и гнев.

— Да, — сказала она. — Но я не стану этого делать.

Алекс улыбнулся.

— Может, не сейчас, — согласился он. — Но рано или поздно это случится.

Она не стала с ним спорить.

— Бесстыжий наглец, — спокойно сказала она. — Я бы предпочла, чтобы это случилось позже.

— А я нет.

Алекс склонился над Кэролин, наслаждаясь минутой соблазна, но его сладкие эротические грезы были прерваны внезапно раздавшимся телефонным звонком.

Он нехотя отстранился от Кэролин.

— Хочешь ответить сама или предоставишь это мне?

— Я отвечу сама.

Она стремительно покинула кухню, и Алексу стоило немалого труда, чтобы не пойти за ней следом. Кэролин могла справиться с любым Макдауэллом, а в данный момент он доверял ее собранной натуре больше, чем самому себе.

Он ждал, сколько мог, потом спустился в гостиную, где находился единственный телефон, который позволила установить Салли в старом доме. Кэролин сидела на стуле и выглядела расстроенной.

— Кто звонил?

— Дядя Уоррен.

— Надеюсь, ты не назвала его «папочкой»?

Кэролин поднялась со стула.

— Я об этом как-то не думала, — он видел, что она лжет, но не стал ее перебивать. — Он сказал, что разыскивает меня повсюду. Они нашли мою машину и страшно разволновались. Пэтси забрали в больницу. Очевидно, она наглоталась лекарств.

— Могу себе представить, — медленно протянул он. — Передозировка?

— Не знаю. Уоррен сказал, что дети находятся возле нее.

— А где твой дорогой папочка?

— Не называй его так! — Кэролин передернула плечами. — Полагаю, он находится в Вермонте. Он занимается организацией похорон Салли, старается уладить дела Пэтси в больнице и просто рвет и мечет, что меня нет рядом, чтобы заняться всякого рода мелочами, — она взглянула на Алекса. — Про тебя он не спрашивал.

— Интересно. Это может означать одно из двух — или ему нет до меня дела, или он уже знает правду.

— А как вы с ним планировали поступить после смерти Салли?

Алекс грустно усмехнулся.

— Он собирался щедро оплатить мои услуги, после чего я должен был исчезнуть.

— Сколько?

Он пожал плечами.

— Точно не помню, потому что не собирался брать этих денег. Думаю, не меньше, чем полмиллиона.

— Мне кажется, он боится, что ты будешь его шантажировать. Если, конечно, он не догадался, что ты и есть настоящий Алекс.

— Уоррен не так уж умен. Ты уверена, что он звонил из Вермонта?

— Откуда мне знать? — раздраженно спросила Кэролин.

— Именно об этом я и говорю. В этой жизни нельзя быть ни в чем уверенным.

— Особенно, когда дело касается этой семьи, — с горечью призналась Кэролин.

— Полноправным и истинным членом которой ты наконец-то стала, — напомнил Алекс.

— Не уверена.

Алекс удивился.

— Что ты имеешь в виду? — недоверчиво спросил он.

Она посмотрела ему в глаза.

— А вот что. Ведь это ты — полноправный и истинный член рода Макдауэллов, не правда ли, Алекс? Даже несмотря на то, что у тебя нет с ними кровной связи. Ты жестокий, красивый эгоистичный лжец, стремящийся получить от жизни все, что тебе хочется, и тебе наплевать на то, что кто-то может при этом пострадать. Вот в чем я вижу сущность истинного Макдауэлла.

Он не думал, что Кэролин сможет задеть его за живое, но, по-видимому, она в этом преуспела.

— А ты у нас, значит, белая и пушистая?

— Нет. Но я не стремлюсь добиться желаемого, чего бы это ни стоило. И я не лгу.

— Ты не лжешь? Думаю, следует прибавить самообман к списку твоих грехов.

Алекс не доверял себе и старался держаться от нее подальше — с этой целью он буквально приклеился к дверному косяку гостиной.

— Я не лгу, — сердито сказала она, вставая со стула и подходя к Алексу, ослепленная гневом настолько, что не видела угрожавшей ей опасности.

— Что ты обо мне думаешь?

— Зачем спрашивать — сам знаешь, какого я о тебе мнения.

Он притворно зевнул.

— Да, знаю. Ты меня презираешь, считаешь отъявленным мерзавцем, лжецом и обманщиком, у которого не хватило совести признаться в том, что он самозванец. Я такой же испорченный тип, каким был всегда, несчастье всей твоей жизни, и ты жалеешь, что тот, кто в меня стрелял, промахнулся. Ну что, я прав?

— Более или менее, — сказала она, подходя к нему на опасно близкое расстояние. — Кроме одной вещи.

— Какой?

У нее хватило наглости улыбнуться ему в лицо этакой самодовольной улыбочкой.

— Когда поймешь, дай мне знать, — мило сказала она. И гордо прошествовала мимо растерянного Алекса, так и не успевшего наложить на нее свои лапы.

* * *

Время в старом доме тянулось мучительно долго. Было время, когда Кэролин любила дом на Водяной улице с ревностным отчаянием, лелея постыдное желанием стать его полноправной хозяйкой. Этот дом был для Макдауэллов чем-то вроде главного приза — переходя из поколения в поколение, он величественно возвышался на Северной Водяной улице; его широкая терраса позволяла обозревать залив и остров Чаппаквиддик, а благородные очертания и антикварная обстановка являли собой символ чести и привилегии принадлежности к роду Макдауэллов. Старшее поколение сражалось между собой за право обладать им, и хотя Салли не навещала дом последние десять лет, она продолжала держать узды правления твердой рукой.