Глянцевая женщина - Людмила Павленко
Инга вспыхнула.
— Мира Степановна именно так и считает.
— Их Георгий убил, — вполне серьезно заявил толстяк, — правда-правда! Назло Мире Степановне. Они же были ее любимицами — во всех ее спектаклях играли главные роли, она им звания давала, опять же жалованье положила нехилое. Вот Георгий и кокнул их. Он знаете какие статьи писал убийственные о спектаклях Завьяловой и обо всех ее любимчиках-актерах?
— Почему же писал? — хмуро спросил Георгий. — Я и сейчас пишу.
— Сезон же еще не открылся.
— Вот к открытию я и готовлюсь.
— Зубы точишь?
— Точу.
Они помолчали. Официант тем временем принес три огромные кружки пива.
— Наш человек, — довольно хохотнул Евгений, — сразу просек, что тут стаканчиками носить — себе дороже обойдется.
Он придвинул кружки Инге и Георгию, но Инга, мотнув головой, тотчас же отодвинула кружку от себя. Евгений с радостью придвинул ее к себе.
— Не смею настаивать, — проговорил он и принялся за пиво.
— А вы, Евгений, знали убитых? — спросила Инга.
— Не то слово! Любим был обеими. Но только Тучкова пользовалась аж целую неделю моей взаимностью. Пуниной пренебрег — стара. А вот Вера Васильевна хотя и тогда уже в теле была, но ничего еще, смотрелась. Приютила бедного журналиста, когда я только что приехал сюда. Не по гостиницам же мыкаться. Кофе в постельку подавала… Воспитанная девушка была.
Георгий вдруг отставил кружку и подозвал, официанта. Расплатившись за все, он посмотрел на Ингу. Она встала.
— Вы что, ребята, покидаете меня? — обескураженно протянул Хессин. — Нехорошо. Вечер ой какой длинный. Куда я кости свои брошу? Думал — пристроился к хорошим людям. Обошли бы все злачные заведения Зарубинска…
— Пора, — сдержанно проговорила Инга.
— Понятно, — нахмурился обиженный толстяк. — Ну что ж, не смею задерживать. Вольному — воля, спасенному — рай. До скорого!
И он уткнулся в свое пиво.
— Я что-то пропустил? — спросил Георгий, когда они отошли на достаточное расстояние. — Вы — актриса и снимались в кино? А теперь в наш театр почему-то устроились?
— Я актриса, я снялась в телесериале под названием «В Москву! В Москву!». Не смогла устроиться в столице. Точнее, устроилась в один театр, но потом вынуждена была уйти. Миру Степановну уговорила взять меня критик Балуева. Но здесь я сразу же пришлась не ко двору. Вот и вся моя творческая биография.
— Понятно, — протянул Георгий. — А я-то после слов коллеги подумал, что вас Мира Степановна подослала ко мне, чтобы разведать, какой сюрприз я ей готовлю к началу сезона.
— Я что, похожа на шпиона?
— Один к одному. Вспомните Мату Хари.
— Все и сложнее, и проще — вот такой парадокс, — грустно сказала Инга. — Не знаю, как и выпутаться мне изо всей этой истории.
— Рассказывайте! — решительно велел Георгий. — Вместе подумаем.
Они присели на свободную скамейку в небольшом скверике на берегу реки. Вечер был удивительно теплым. Редкие облачка на закатном небе плавали в море расплавленного золота. Солнце уже скрылось за горизонтом, и над Волгой, в том месте, где оно в нее нырнуло, дрожала легкая патина прозрачного золотистого тумана, как на картинах старых мастеров. Сердце Инги вдруг сжалось от небывалого предчувствия. Ей со всей очевидностью представилось, что этот вечер ей запомнится на всю оставшуюся жизнь. Никогда еще Инга не видела, чтобы воочию перед глазами оживали полотна великих художников. А между тем это и вправду было так. Яркие цветовые пятна стали как будто еще ярче, а золотой туман сгустился и принял в себя легкий зеленоватый оттенок. На противоположном берегу неспешно прогуливались крохотные фигурки людей и собак. Красное пятнышко одежды на одной из фигурок смотрелось особенно ярко на фоне сплошной зелени. Там росли ели и каштаны, а крутой берег весь порос густой травой. Волга чуть изгибалась и слева, и справа. Слева, в месте заката, дрожал чуть видимый золотисто-зеленый туман, а справа воздух был отчетливо прозрачен. Там плыла парусная лодка и нависал со стороны берега зеленый утес с приютившимся на самом краю странным строением, напоминавшим зубчатыми выступами стен старинный замок.
Молодые мужчина и женщина долго молчали. Наконец Инга вздохнула и вернулась в реальность.
— Мира Степановна возненавидела меня, — начала она тихим и ровным голосом свое горестное повествование. — Возненавидела настолько, что убедила и актеров, и, по-моему, следователя в том, что убийца этих двух женщин — я.
— И следователя, вы говорите?
— Так мне показалось. Он попросил меня не уезжать пока из города.
— На словах попросил или бумажку дал подписать?
— На словах.
— И о чем он вас спрашивал?
— Где я была во время второго убийства. Во время первого я была в кабинете Миры Степановны. Хотя она уверена, что я успела позвонить сообщнику и тот столкнул Тучкову.
— А как он заманил ее туда?
— А это вы у Миры Степановны спросите. Ну вот. Во время второго убийства меня вообще никто не видел. Я сидела в гримерке и… плакала. Они все после репетиции ходили мимо моих дверей, но никто не заглянул. Так что тут у меня вообще алиби нет.
— И опять-таки — как бы вам удалось заманить Пунину на пятый этаж? И как вы справились бы с ней?
— Вот именно! — горячо подхватила Инга. — Она же вдвое меня толще!.. Была…
— Я думаю, что следователь это прекрасно понимает. Он просто использует метод психологического давления на свидетелей.
— Зачем?
— Вдруг кто-то что-то утаил или забыл. А под давлением засуетится и припомнит.
— О-ой!.. — протянула Инга в ужасе. — А я ведь точно утаила! Я… забыла. И забыла как раз под давлением. Так что не прав он. Его метод не способствует. Я забыла отдать ему улику!
Инга достала из сумочки записку в целлофановом пакетике и показала журналисту.
— Мы нашли это в углу коридора за порогом. Преступник мог этим путем убегать с места преступления. Там внизу есть еще одна дверь, ведущая прямо на улицу. У нас ремонт в театре, и внизу открыли запасный выход, чтобы маляры и штукатуры не ходили через служебные двери. Они красят фасад здания. И уж конечно, они не будут следить за тем, кто вошел или вышел через этот ход. Кому ближе — тот и выходит через эти двери. Преступник мог с третьего этажа пробежать до другой лестницы и спуститься вниз. На втором этаже за порожком, в самом углу, мы и нашли эту записку.
— Кто это мы?
Инга смутилась.
— Я и бывший сожитель Тучковой. Его тоже подозревают. И мы решили вести параллельное расследование. Он будет в
