Татьяна Корсакова - Ведьмин клад

Ей не холодно, ей жарко так, что щеки и даже уши пылают.

– Ты красивая, Валюшка. – Продолжает улыбаться, а взгляд уже совсем другой, непонятный, ощупывает ее лицо, шею, грудь. – Не могу я больше, Валюшка. Сил моих больше нет это терпеть…

Горячая ладонь на мокрой коленке, вторая гладит по волосам, а губы совсем близко, и дыхание земляничное…

– Игнат…

…Молодое сено пахнет сладко и совсем не колется, а в синем небе облачка‑барашки. Игнат лежит рядом, обнимает и молчит. И Валентина молчит, не потому, что стыдно, а потому, что страшно. Вот сейчас она скажет что‑нибудь, а Игнат возьмет да и отстранится. А как же она теперь без него, без горячих ладоней и земляничных губ?..

– Валюшка, – Игнат заговаривает первым, – ты прости меня, милая. – Он прощение у нее просит? За что?! Ведь хорошо же все, просто чудесно. – Ты даже представить себе не можешь, как я тебя люблю. С первой минуты, как увидел, так и пропал. Я беречь тебя буду, защищать от всего на свете, но жениться на тебе не смогу.

Жениться? Да зачем же жениться, когда им и так хорошо, когда он признался, что любит!

– Валюшка, я же комсомолец, а ты… – замолкает, смотрит встревоженно, боится, что она обидится.

– А я ссыльная. – Слова даются легко, срываются с губ земляничными лепестками. – Ты не переживай, Игнат, это же неважное все.

Медальон, специально для Игната надетый, нагревается под жарким солнцем, поблескивает серебром точно рыбешки в Лисьем ручье. А на берегу – лисица, припала на передние лапы, смотрит внимательно. Видела она уже однажды такую вот точно лисицу.

Золотой самородок они нашли, когда шли к ручью окунуться – подарок Валентине от давней знакомой…

Рассказ у Насти получался складный и весьма увлекательный. Кое‑что, например, сказку про Хозяйку, Егор уже слышал от Макара, а кое‑что, например, история про заблудившуюся в тайге профессорскую дочку и клад с лисьим золотом, было ему в новинку. В свете сказанного произошедшие почти год назад события выглядели следующим образом. Те, кто напал на скит, искали отнюдь не старинные иконы. Им нужен был сборник карт, который сестра Василиса отдала Насте с наказом передать его бирюковскому старосте. Настя наказ исполняла, как могла, но преступники напали‑таки на ее след, дождались, когда она окажется одна у реки, и попытались без лишнего шума папку выкрасть. Однако Настя проявила неожиданную предусмотрительность и спрятала папку в лесу, поэтому следующий раз преступники решили выкрасть уже саму Настю. Но и тут им помешали, Антоха с перепугу продемонстрировал несвойственную ему меткость и завалил одного из нападавших. Вполне вероятно, что последующее столкновение с преступниками могло закончиться весьма плачевно, если бы Макару не удалось вызвать вертолет. Дальше дела обстояли так. Настя отдала карты старосте, тот в знак благодарности решил предупредить ее о грозящей опасности. Настя, ясное дело, испугалась и дала стрекача, а ночью Игната Морозова убили и похитили сборник карт. Все, первая часть марлезонского балета закончена – занавес!

Вторая часть была не такой динамичной, но зато более интригующей. Настя, которая не желала до конца дней своих носить клеймо преступницы, решила предпринять собственное расследование и выяснила, что среди карт восьмидесятилетней давности есть одна‑единственная, которая ведет к спрятанному где‑то в тайге кладу. Она даже умудрилась выйти на след точной копии украденного у старосты сборника. Но ведь даже имея на руках дубликаты карт, можно годами безуспешно прочесывать тайгу, полагаясь исключительно на невероятное везение. Нет, в этой, во всех смыслах увлекательной, истории не хватало одного очень важного звена…

Егор так Насте и сказал – про недостающее звено. А еще сказал, что было бы неплохо выяснить, что связывало глубокскую монахиню с бирюковским старостой.

На второй вопрос Настя ответила почти без колебаний. Если верить ее версии, оба, и монахиня, и староста, знали про клад, потому как одна была дочерью Мыкалова, а второй – сыном Евсея Морозова, служившего в той давней экспедиции проводником. Если принять Настасьины умозаключения как данность, то становилось понятно, почему сестра Василиса велела передать карты именно Игнату Морозову. А вот с недостающим звеном вышла заминка.

Настя надолго замолчала, словно что‑то обдумывая, а потом заявила:

– А оно у меня есть – недостающее звено.

Вот с этого самого момента разговор перешел из плоскости теоретической в плоскость практическую, что очень Егора обрадовало.

– И что это за звено? – спросил он, сосредоточенно разглядывая изящные часики на Настасьином запястье.

– Помнишь медальон с лисой?

– Помню. – Еще попробуй забыть, как она на него набросилась из‑за этой побрякушки.

– Медальон мне матушка Василиса подарила. Понимаешь?

– Хочешь сказать, что медальон – и есть заветный ключик?

– Да, – она коротко кивнула. – Он оказался с секретом, внутри была кое‑какая информация.

– Какая конкретно информация?

– Номер карты.

– Той самой карты, которая ведет к кладу? – уточнил Егор.

– Той самой!

– И где же медальон?

– Я его выбросила! – Девчонка беззаботно улыбнулась.

Егор чертыхнулся. Прощайте, клад и приключения! И все из‑за этой глупой бабы…

– Зачем? – спросил он, борясь с желанием придушить Настасью на месте.

– Ну, во‑первых, я все помню наизусть. – Он не удержался от вздоха облегчения. – А во‑вторых, теперь у меня появились кое‑какие гарантии.

– А ты расчетливая стерва, – сказал Егор с восхищением.

– С волками жить – по‑волчьи выть, – Настя равнодушно дернула плечом. – Ну, ты согласен войти в долю?

– Это смотря какие ты мне предложишь проценты, Лисичка.

– Тридцать, – сказала она, не раздумывая.

– За тридцать мотайся по тайге самостоятельно, а я на каторжные работы за такой мизер не подряжался. Там, небось, еще и копать придется, а потом на собственном горбу тащить…

– Мизер?! – Настасья расхохоталась. – Сундук с золотыми самородками – для тебя мизер?!

– Ну хорошо, допустим, я соглашусь, но нужно взять в долю и Померанца.

– Зачем?

– Затем, что у него связи и возможности. А еще затем, что он специалист по урегулированию всевозможных проблем, а вопрос о твоей причастности к убийству монахинь и старосты до сих пор остается открытым, и только человек со связями Померанцева может этот вопрос закрыть.