Кэтрин Коултер - Блондинка в черном парике

— Это твое хобби, Джеймс?

Он выглядел немного смущенным.

— Да, я играю на саксофоне в «Бонхоми-клубе» — вечерами по пятницам и субботам. За исключением тех случаев, когда меня нет в городе, как, например, вчера.

— Ты играешь сегодня вечером?

— Да, то есть нет, не в этот раз. Ведь ты здесь.

— Я бы с удовольствием тебя послушала. Почему мы не можем пойти? Он медленно улыбнулся.

— Ты правда хочешь?

— Правда.

— Ладно. Вероятнее всего, тебя никто не узнает, но все-таки давай подстрахуемся — наденем на тебя парик и большие темные очки.

Джеймс еще не сказал Салли то, что она, вероятно, понимала и сама: что завтра она, он и Диллон с головой окунутся во всю эту канитель. Ему не терпелось взглянуть в глаза Скотту Брэйнерду, он не мог дождаться встречи с Бидермейером. Но сегодняшний день Джеймс хотел отдать Салли, чтобы ее не донимал ни он сам, ни кто-то другой. Ему хотелось видеть, как она улыбается.

— Как ты считаешь, Джеймс, можно мне позвонить нескольким подругам?

— Кто они?

— Женщины, которые работают на Капитолийском холме. Вот уже больше шести месяцев, как я ни с кем из них не разговаривала. Ну, правда, одной я звонила перед самым отъездом из Вашингтона в Коув. Ее зовут Дилл Хьюз. Я попросила у нее взаймы денег. Она согласилась, причем очень быстро, и захотела со мной встретиться. Что-то в ее поведении было не так, и я не поехала на встречу. Сейчас мне бы хотелось позвонить Монике Фримен, она была моей лучшей подругой. Хочу посмотреть, как она себя поведет, что у нее найдется мне сказать. Это не мания преследования, но я всего лишь хочу знать, кто тут на моей стороне.

В том, как Салли говорила, не чувствовалось никакого намека. Тем не менее Квинлану показалось, что в него воткнули нож, да еще повернули в ране.

— Да, — легко сказал он. — Давай позвоним Монике и посмотрим, не обработал ли кто-нибудь и ее тоже.

Моника Фримен была очень энергичной особой и работала в департаменте жилья и городского развития. Салли позвонила. Она немного смутилась оттого, что забыла телефон и пришлось узнавать его через информационную службу. До того как выйти за Скотта, она знала ее номер, как свой собственный.

Телефон прогудел раз, другой, третий, наконец — «Алло?»

— Моника? Это Салли.

Джеймс наклонился и стал что-то быстро записывать.

Наступила долгая пауза.

— Салли? Салли Брэйнерд?

— Да. Как поживаешь, Моника? Джеймс подвинул к ней листок бумаги. Салли прочла, медленно кивнула, и сказала:

— У меня неприятности, Моника. Ты можешь мне помочь? Можешь дать мне взаймы немного денег?

Последовала еще одна длинная пауза.

— Послушай, Салли, скажи, где ты находишься?

— Нет, Моника, не могу.

— Позволь мне позвонить Скотту. Он может за тобой приехать. Где ты, Салли?

— Ты никогда раньше не звала его Скоттом, Моника. Помнишь, он тебе не нравился? Бывало, ты называла его придурком, когда знала, что я слышу. Ты же, наоборот, всегда хотела защитить меня от Скотта. Помнится, ты обычно говорила, что он взял власть в семье и пытается разлучить меня со всеми подругами. А помнишь, когда мы со Скоттом уже были женаты, всякий раз, как ты звонила, то первым делом спрашивала, ушел ли Скотт, чтобы мы могли нормально поболтать? Ты же его не любила, Моника. Однажды ты даже посоветовала мне пнуть его ногой в пах.

В трубке повисла пронзительная тишина. Потом Моника заговорила:

— Я была к нему несправедлива, Салли. Он очень за тебя беспокоится. Скотт даже приходил ко мне в надежде, что ты позвонишь, и я смогу ему помочь. Он хороший человек, Салли. Давай я ему позвоню. Мы можем встретиться с ним где-нибудь по дороге и…

Салли очень осторожно нажала на портативном телефоне кнопку отключения.

К ее удивлению, Джеймс усмехнулся.

— Ха, может быть, мы только что вышли на любовницу твоего мужа. Я делаю слишком поспешные выводы? Возможно. Но все же, что ты на это скажешь? Может, он настоящий жеребец — спал и с Джилл, и с Моникой? Как ты думаешь, у него хватило бы пороху?

Всего несколько мгновений назад Салли казалось, что, даже попади она в ад, ей не могло бы быть хуже, чем сейчас. Но Джеймс, как делают лучшие из докторов, ухитрился придать ситуации юмористический оборот.

— Не знаю. Ее настрой явно изменился — точь-в-точь как и у Джилл. Две любовницы. Честно говоря, Джеймс, я сомневаюсь, он всегда бывал так занят. Мне кажется, сделки возбуждают Скотта гораздо больше, чем просто секс.

— Сделки? Какого рода?

— Он работал в адвокатской фирме моего отца, причем до того, как мы поженились, я об этом не знала. Звучит странновато, но это правда. Очевидно, Скотт не хотел, чтобы я узнала об этом до того, как мы поженимся. Он работает в области международных финансов, имеет дело в основном; с нефтяными картелями. Бывало, он приходил домой, удовлетворенно потирая руки, и рассказывал мне, как поразит всех та или иная его сделка, хвастался, как не упустил своего и запросто заработал на каком-то шейхе полмиллиона. И все примерно в таком роде.

— Как долго вы были женаты?

— Восемь месяцев. — Она прищурилась и принялась теребить листья роскошного филодендрона. — Разве это не странно? Я не считаю тех шести месяцев, что провела в лечебнице.

— Это не слишком большой срок для замужества, Салли. Даже мой брак, почти катастрофический, и тот продлился два года.

— Сразу же после того как мы поженились, я поняла, что отец — такая же неотъемлемая часть брака, как мы. Охотно допускаю, что он и предложил меня Скотту как один из пунктов какой-нибудь сделки между ними двоими. — Салли глубоко вздохнула. — Я думаю, отец упрятал меня в сумасшедший дом в качестве мести за все те годы, когда я пыталась заступаться за Ноэль. И вполне могу допустить, что другой частью плана его мести было выдать меня за Скотта. Он надавил на Скотта, и тот сделал то, что ему велели. Все это месть.

Когда я заикнулась Скотту, что хочу развода, он заявил, что я спятила. Я сказала, что если ему так отчаянно нужен Сент-Джон, то пусть он и женится на моем отце. И спустя, наверное, дня два, я очутилась в лечебнице. По крайней мере мне кажется, что прошло два дня, у меня в голове время все еще перепутано.

— Но у него была любовница, может быть, Моника, может быть, Джилл. А может, кто-то еще, кого мы не знаем вовсе. И быстро ты узнала, что V него роман на стороне?

— Через три месяца после свадьбы. У меня был довольно решительный настрой на то, чтобы оделить наш брак удачным, но когда я нашла у него несколько любовных записок без подписи и две квитанции из отеля, то перестала особенно стараться. Я оказалась между двух огней — если учесть, что на заднем плане постоянно маячил отец, — и решила просто выйти из игры.