Сьюзен Льюис - Месть

— Не отпускай меня, Кирсти, — стонал он, — не отпускай.

Она обняла его руками за шею, обвив ногами его бедра. Он целовал ее, засасывая губы и запуская язык в рот.

Она была вся в огне, когда он проникал в нее, кровь стучала у нее в висках, и она чуть не задохнулась, ощутив еще оно бурное содрогание, сотрясшее ее тело. Ему казалось, что он весь внутри ее тела. Лоренс не отрывал от нее губ, и Кирстен почувствовала, как напряглись его губы, когда его тело начало содрогаться. Он крепко прижал ее к себе, и она отвечала на каждое движение его бедер встречным движением. Он довел ее до такого экстаза, что она закричала бы, если бы он остановился. Но он не останавливался. Она еще шире раздвинула ноги, и он, прижавшись к ней, ощутил силу ее оргазма, когда в нее извергалось его семя.

С мучительным стоном он прижался лицом к ее плечу и лежал так, сотрясаясь от судороги. Почувствовав, как ее ноги соскользнули с его бедер, он снова вошел в нее. В памяти промелькнуло и исчезло воспоминание о том утре, когда Пиппа заставляла его во время их близости думать о Кирстен. Это был самый лучший момент за время совместной жизни с Пиппой, но, видит Бог, то не шло ни в какое сравнение с тем, что было сейчас. Ничто и никогда не могло сравниться с этим.

Потом Лоренс поднял голову и взглянул ей в лицо. Он улыбнулся, заметив, что она все еще была как в тумане, и нежно поцеловал ее припухшие губы. Их тела все еще были слиты и замирающий экстаз не отпускал их. Кирстен открыла глаза, и у него замерло сердце, когда она одарила его чувственной улыбкой. Приподнявшись на локтях, он поцеловал ее раз, потом еще, делая круговые движения бедрами.

— Сдаешься?

Кирстен взглянула на него затуманенным взором и улыбнулась, потому что оба заметили, что у него снова начинается эрекция.

— Нет, это ты сдаешься, — прошептала она, когда Лоренс провел пальцем по ее подбородку.

Он улыбнулся. Только с ней достигал он эрекции дважды, как сейчас, и никто, кроме нее, не понял бы его вопроса. Он подсунул под нее руки и, крепко прижав ее к себе, перекатился на спину. Теперь он снова заполнил ее, отреагировав на прикосновение ее набухших сосков. Он нежно ласкал их языком и, поддерживая ее под ягодицы, медленно двигался вверх и вниз.

Прошло еще много, много времени, пока они оба снова испытали оргазм, но теперь их движения были нежными, и это дало им еще более острое ощущение, чем страсть, охватившая их раньше.

Они все еще сжимали друг друга в объятиях, когда кто-то начал дергать дверь.

— Черт возьми! Это Том! — воскликнул Лоренс, оторвавшись от нее.

— О Боже! — задыхаясь, прошептала Кирстен и вскочила на ноги. — Скорее! Где моя одежда?

— Папа! Папа! — звал из-за двери Том.

— Иду! — крикнул Лоренс, натягивая джинсы и продевая руки в рукава сорочки.

Кирстен смеялась, поспешно натягивая на себя одежду.

Наконец Лоренс распахнул дверь.

— Папа! — завопил Том, вихрем врываясь в комнату. — Я буду летать на воздушном шаре и управлять подъемным краном.

— Да неужели? — шутливо спросил Лоренс.

— Да! И там еще много всякого, во что можно поиграть, правда, Джейн?

— Нам только что рассказали о Детском музее, — объяснила Джейн, но, судя по тому, как она избегала встречаться взглядом с Кирстен и Лоренсом, девушка прекрасно понимала, что здесь произошло. — Я решила завтра сводить туда Тома, — добавила она.

— Тебе повезло, Том, — улыбнулась Кирстен.

— Да-а, это хорошо… — проговорил Лоренс.

Кирстен взглянула на него. Держась за ручку, он кивнул, указывая ей на что-то.

Кирстен огляделась.

— Я купила вам кое-что на базаре, — сказала ей Джейн.

Кирстен растерянно наморщила лоб, переводя взгляд с Лоренса на Джейн.

— Помните, я спрашивала вас, не купить ли вам что-нибудь на память? — напомнила Джейн. — Я не знала, чего вам хочется. — Она замолчала, увидев, как Лоренс с Кирстен обмениваются какими-то знаками. — Я купила вам ньюорлеанские маечки.

— В чем дело? — спросила Кирстен Лоренса.

— Твоя сумка, — тихо ответил Лоренс.

Кирстен взглянула на сумку и торопливо пихнула в нее свой бюстгальтер. Когда вернулась Джейн с маечками, Кирстен, поблагодарив ее, сказала:

— Ну что ж, мне, пожалуй, пора к себе, — и, взъерошив волосы Тома, добавила: — Скоро увидимся.

Вернувшись в свой номер, Кирстен увидела записку от Элисон. Та просила сходить к Маленькому Джо и взглянуть на модель декорации бального зала. Под дверью лежала записка от Джейка: он предложил сопровождать ее в студию. Кирстен позвонила ему и попросила ждать ее внизу через четверть часа. Ей нужно было принять душ и обдумать все, что случилось.

Спустившись вниз, Кирстен все еще была как в тумане, и если бы у нее не болело тело, она решила бы, что все это ей приснилось. Она не знала, как относиться к случившемуся. Ясно, что от физической близости они получили наслаждение, как прежде, но хотелось бы послушать, что об этом скажет Лоренс. Им придется поговорить, нельзя же сделать вид, будто ничего не произошло. От этой мысли у нее защемило сердце. Неужели все начинается снова, размышляла она, или это значит, что они поставили на всем точку? Господи, только не это, тогда она не сможет с ним работать. Нет, все свидетельствовало о том, что это не конец. Лоренс обнимал ее так, словно не хотел отпускать, и Кирстен видела, с какой нежностью он смотрел на нее, улыбался, поддразнивал, играл с ней, совсем как раньше, будто они никогда не расставались и занимались любовью вчера.

Почему же она ощущает такую неуверенность и настороженность, думала Кирстен, когда они с Джейком проезжали в такси по чистенькому Французскому кварталу.

Стараясь избавиться от дурных предчувствий, она всматривалась в неясные тени сгущающихся сумерек. Ее охватило непонятное беспокойство. Странно, подумала Кирстен, как это она раньше не замечала в Новом Орлеане что-то необычное. Она не могла точно определить, что это такое, и была слишком занята работой, не обращая на это внимания, но и теперь Кирстен не вполне понимала, что именно здесь ей нравится. Странно видеть людей в таких забавных костюмах — ведь до Марди грас еще далеко. Повсюду она сталкивалась с южным гостеприимством, но от этого, в сущности, ощущала неловкость. В городе были какие-то мрачные глубины, откуда на улицы проникала порочность. Казалось, прохожие тайно следили за ней. Декадентская красота ажурных кованых решеток на балконах, скрытые от глаз внутренние дворики с экзотическими растениями и гипсовыми фигурками вокруг фонтанов, завораживающие томные звуки джаза словно заманивали невинные души в скрытое от посторонних взглядов дьявольское логово.