Елена Арсеньева - Моя подруга – месть

Она еле удержалась, чтобы не влепить ему это известие в физиономию, но Борис, по счастью, не заметил, как сверкнули ее глаза.

– Прости, – шепнул еще раз – и канул в темноту кустов, таясь от приближающихся голосов.

Марьяна тяжело осела на пол, даже не успев удержаться. Такое вдруг навалилось облегчение, что она дыхание не могла перевести от слабости. Но через какой-то миг уже нашла в себе силы покачать головой и даже усмехнуться.

Себе, собственной наивности.

Почему она так уверена, что Борис не бросился сразу же к Рэнду? И даже если решится отозваться на эту последнюю мольбу, кто знает, когда он отправится к Шеметовым?! Уж, наверное, не сейчас, по пути в аэропорт. Надо обладать слишком буйной фантазией, чтобы представить себе Бориса, который, забыв о делах, выполняет свой последний долг. Да и какой смысл? Что сможет предпринять Васька ночью? Времени у него – чуть, а полиция вряд ли поверит, вряд ли ринется неизвестно куда…

Нет, даже передав заветную книжку Борису, Марьяна все равно чувствовала себя не более уверенной в успехе, чем человек, который вверяет свое письмо лютому смерчу с надеждой, что тот выбросит конверт из своей бешеной воронки точнехонько на крылечко нужного дома.

Марьяна прижала кулаки к глазам, но круговращение световых пятен утихомирить не удалось. Смерч… письмо… неизвестность!

У нее оставалась лишь одна надежда: что те трое, с небес подсказавшие ей обратиться к Борису с этой просьбой, знали, что делали.

Впрочем, не прошло и минуты, как она утратила даже и этот зыбкий призрак, потому что опять заскрежетал неутомимый ключ. На пороге, ухмыляясь, стоял Салех, державший руки на автомате. Окинул блудливым взглядом Марьяну – и вдруг точно спохватился: ухмылочка слиняла с лица, брови грозно сдвинулись:

– Пошли, эй!

Марьяна смотрела на него снизу. Господи… что еще? Ночь на дворе – ну чего надо? Неужели нельзя дать ей прийти в себя – элементарно выспаться перед смертью? Все равно ведь Рэнд уже добился своего, спрашивать больше не о чем. Ну так в чем дело?!

И вдруг до нее дошло в чем. Очевидно, в ней самой. Очевидно, им уже мало Ларисы… Ночь, «инфант» спит: нянька, стало быть, вполне может его оставить. Если утром будет подписан вожделенный контракт и живые смогут уйти – не все ли равно, в каком состоянии? Ну а если их придется убить – тем более, какая разница?! Похоже, Рэнд наконец-то решил поблагодарить за верную службу своих нукеров – бросить им вожделенный кусочек, на который многие уже давно облизываются.

Марьяна медленно подтянула колени к подбородку и еще крепче вжалась в стену.

Салех сделал шаг вперед, и впервые его тщедушная фигура показалась Марьяне более чем внушительной. Салех навис над нею зловонной глыбою:

– Ну что? Прямо здесь хочешь? На полу? Или попросим мальчишку подвинуться на диванчике? Продолжим начатое, а? Теперь Абдель не помешает.

Марьяна почувствовала, как у нее холодеет лицо. От него медленно отливала кровь.

Она пошарила по полу, ища хоть что-нибудь – нож, вилку, гвоздь. Но ничего не нашла. Oставались только ногти и зубы. Она начала медленно подниматься, и, верно, Салех что-то понял, потому что его глаза беспокойно забегали:

– Эй, ты чего?

– Долго мне ждать? – В дверь заглянул Рэнд.

Салеха точно плетью обожгли. Он склонился над Марьяной, вцепился в ее плечо, дернул вверх:

– Шевелись давай!

И, едва она успела подняться, потащил к двери.

Марьяна зацепилась за стол, увидев на краю вилку, схватила ее, занесла, но Салех успел увернуться.

Рэнд шагнул вперед, вывернул Марьяне руку.

– Это еще что?

– Ты его спроси! – выкрикнула она, с ненавистью буравя взглядом Салеха. – Неужели вам мало? Только троньте меня, звери проклятые!

Рэнд покачал головой и повернулся к Салеху:

– Ну, с меня хватит. Понял? Придурок, все готов погубить? Отдай оружие и вали отсюда.

Салех прижал к груди автомат, но под взглядом Рэнда понурился и сунул оружие стволом вперед Рэнду в руку.

– Уходи. Скажи у ворот Алиму, что я тебя отпустил. Он заплатит.

– Рэнд, ты что? – все еще не веря, пробормотал Салех. И тут же закричал, словно вмиг с ума сошел: – Почему одним все, а другим – ничего? Почему этот жеребец Шафир развлекается день и ночь, и другие тоже, а я только и знаю: Салех – туда, Салех – сюда, и по зубам, и по морде! Теперь ты меня гонишь, а ведь обещал, что дашь девчонку мне первому.

– Девушка с такими достоинствами может рассчитывать на нечто лучшее, чем ты, козел, – сказал Рэнд по-русски. Потом пошарил в кармане и протянул Салеху стодолларовую купюру.

– По-шел, – сказал он негромко.

Салех, схватив бумажку, пулей вылетел за дверь. Однако на пороге обернулся, и Марьяна вздрогнула, перехватив его взгляд.

Марьяна рванулась так, что Рэнд невольно выпустил ее руку, и отскочила под защиту стола. Баррикада не Бог весть, но хоть что-то. Она не пыталась защититься: понимала, что это бесполезно. Вдобавок, даже окажись у нее оружие, довольно просто заставить ее поднять руки и сдаться. Достаточно пригрозить расправой с Санькой.

Но что хочет от нее Рэнд? Чего он еще не знает?! Виктор убит, Азиз пляшет под его дудку, Григорий в плену. Впрочем, что ему Григорий? Может быть, дело в Борисе? Может, Рэнд не пропустил тех странных взглядов, которыми обменивались Марьяна с Бобом? И сейчас спросит: что все это означает?

Ладно, это полбеды. А вот если он поинтересуется, куда Марьяна посылала Бориса и что означают эти изуродованные страницы под номером 9, 12 и 97 в книге «Тайна пирамиды Хеопса»?

О Господи, безусловно, все это было глупостью, заранее обреченной на провал. Вот и…

Она затравленно глядела на Рэнда, который стоял перед ней, по обыкновению, голый по пояс, в шортах, с голыми ногами. И Марьяну вдруг затрясло от отвращения к этому холеному волосатому телу, к этим веснушчатым ручищам, к мерно вздымающейся груди с тускло-розовыми пупырчатыми сосками.

Желтые глаза Рэнда вспыхнули яростью, он вытащил Марьяну из-за стола и с силой швырнул в кресло.

– Не нравлюсь я – придут другие! – прошипел он. – Мне надоело нянчиться с тобой!

Как ни была перепугана Марьяна, она не могла не отметить этого невольного каламбура: ему надоело нянчиться с нянькой. Сознание ее как бы умерло от страха, но что-то щелкало в голове – похоже было, будто некий датчик реагирует на смысл крика Рэнда.

– Ты, кажется, забыла, что время идет, до восьми остались считанные часы? – грубо выкручивая ей кисть и, похоже, не отдавая себе в этом отчета, проговорил Рэнд. – Или ты по-хорошему говоришь мне, где проводит время твой хозяин, или я отведу тебя к моим парням.

Она вскрикнула – показалось, что Рэнд сломал руку! И только этот приступ резкой боли не дал возмущенно заорать: «Да ведь ты уже видел его мертвым, чего тебе еще нужно?!»