Эллисон Бреннан - Умолкшие

Согласно статье, на суде Руссо сорвался и бросился на Бойлана с криком «За что?». Его вывели из зала суда, обвинили в неуважении к суду, но после судья снял обвинение.

Через три недели, когда Бойлан отправился за решетку, он был убит. Его по ошибке посадили в общую камеру вместо специального тюремного корпуса для насильников малолеток. Похоже, обычные преступники ненавидели насильников, и когда они узнали, что Бойлан испытывал тягу к малолетним девочкам, сокамерники в буквальном смысле выпустили ему кишки ножом, сделанным из пустого тюбика от зубной пасты.

Шон понимал, почему такой человек, как Сержио, испытывает симпатию к такому харизматичному борцу с криминалом, как сенатор Пакстон. Он понимал, почему Сержио – вдовец, потерявший дочь из-за такого подонка, как Бойлан – может иметь искаженное чувство справедливости. Теперь Роган видел Сержио Руссо в ином, более трагическом свете. Но ему было противно осознавать, что Пакстон откровенно манипулирует чувствами несчастного отца и втягивает его в собственную игру в самосуд.

В другой папке находились многочисленные вырезки, расшифровки стенограмм и официальные отчеты. Шон готов был уже оставить их в покое, когда увидел, что большинство из них были семилетней давности.

Его зрение стало четче, и в комнате вдруг потемнело, когда он просматривал статьи. Они были из различных газет с разных концов страны, но все относились к Адаму Скотту и его одиннадцатилетней карьере сексуального маньяка.

Имя Люси не упоминалось ни разу, поскольку она была единственной выжившей жертвой насильника, но имелись отсылки к словам Ганса Виго, как и других людей, которые, как знал Шон, были вовлечены в охоту на Адама Скотта.

Здесь были и статьи о Роджере Мортоне, которого, по словам Пакстона, он убил. Мортон дал подробную информацию о женщинах, которых убил Скотт, и о том, что стало с их телами. Документы ФБР перемежались газетными вырезками, включая признание Мортона в том, что он помог скрыть убийство Моники Пакстон.

ПЕТЕРСОН: Вы присутствовали при убийстве Моники Пакстон Адамом Скоттом?

МОРТОН: Нет.

ПЕТЕРСОН: Когда вы узнали, что Адам убил Монику?

МОРТОН: Он позвонил мне и сказал, что ему нужна помощь. Я поехал к нему домой, а она была уже мертва. Мы позвали на помощь Тревора и этого сопливого зануду Уллмана и избавились от тела.

ПЕТЕРСОН: Как?..

Шон не хотел читать дальше. Он просмотрел еще несколько папок и увидел документ с пометкой «конфиденциально», отчего у него мурашки пошли по коже.

Это был допрос Люси после ее похищения и изнасилования семь лет назад.

Шон слишком поздно услышал щелчок замка. Он так был поглощен чтением документов, что не услышал, как Пакстон вошел в дом и поднялся по лестнице. Он остался за столом, даже не подумав выключить настольную лампу, и стал ждать хозяина.

– Ты вломился ко мне в дом? – сквозь зубы процедил сенатор.

Шон заставил себя сидеть на месте, иначе он набросился бы на Пакстона. Взгляд его был ровным и упорным, руки расслаблены. Сердце его билось часто, но ровно. Он был готов к драке. Но если таковая случится, Пакстону придет конец.

– Вы не имеете права на эти документы, – спокойно сказал Шон.

– Ты их прочел? – Сенатор поднял бровь. Он не подошел ближе.

– Не все. И не собираюсь читать.

– Придется. Тебе нужно узнать, что этот ублюдок сделал с моей дочерью. Со всеми этими женщинами. И с Люси.

– Я не хочу этого знать.

– Думаешь, незнание тебе поможет? Наш разум притупляет правду, потому мы можем ее пережить. Но я не хочу причесанной версии событий. Я хотел узнать, что он сделал с моей дочерью. Как он душил ее, насилуя, затем буквально уничтожил тело, растворив его в кислоте, украденной в школьной лаборатории… Моника пострадала от него. Она не должна страдать одна.

– И вам это помогло?.. Вы больны.

– Ты тоже хочешь знать. Я вижу. Ты хочешь знать, что пережила Люси… Господи, Шон, она сумела ответить и убила его. Я хотел наградить ее медалью. Я должен был знать, как он умер, что сказал перед смертью, почему выбрал мою дочь. Ты знаешь, что он похитил Люси потому, что она была похожа на Монику. Он сказал…

– Заткнитесь! – Шон взмахнул рукой, и бумаги разлетелись по кабинету.

Пакстон не отступал.

– Хочешь знать, что руководит мною? Знаешь, почему я продолжаю бороться, вместо того чтобы пустить себе пулю в голову и уйти к Монике? Из-за Люси. Если она выдержала, то и я смогу. Если она смогла сражаться – и я смогу.

– Хватит. Я не буду вам помогать. С меня довольно.

Роган собрал все фэбээровские стенограммы, какие мог, и начал рвать их в клочья.

– Стой! – крикнул Пакстон.

– Вы не будете держать их у себя. Никто не будет.

– Ты не святой, так что кончай фарисействовать!

– Пусть все идет своим путем, сенатор.

– Мне стоит лишь позвонить специальному агенту ФБР в Бостоне, и тебя арестуют. И ты это знаешь.

– Мне все равно. – Это было неправдой. Шон не хотел уезжать из страны, чтобы избежать ареста, и в тюрьму тоже не хотел. Не за то, что он сделал, – для начала, это вообще не должно было считаться преступлением. Но работать с этим ублюдком он не хотел.

– Врешь. Ты потеряешь ее.

Шон стиснул зубы.

– Я люблю Люси как дочь, но я расскажу ей правду о том, как ее зачислили в Куантико. Я солгал тебе.

Шон предполагал это, но не знал, стоит ли верить Пакстону сейчас.

– Я пытался нажать, чтобы ее приняли, но мне не пришлось этого делать. Один из членов комиссии, который точно проголосовал бы за Люси, поскольку был ее близким другом, дал мне понять, что ей отказали – снова отказали, из-за ее психологической характеристики. Я позвонил Гансу Виго и спросил, можно ли сделать что-нибудь, чтобы ее приняли. Я был готов нажать на все рычаги. Знаешь, что он сказал? «Я уже об этом позаботился».

Пакстон осклабился и покачал головой. Шон стоял посреди его кабинета, комкая в кулаках разорванные страницы.

– У Люси много друзей. Но есть и враги. Тебе неплохо бы узнать о них.

– Я не лезу в карьеру Люси.

– Да ты уже влез! – Пакстон обошел стол. – Если не хочешь, чтобы Люси узнала, что ее друг и наставник Ганс Виго переписал психологическую характеристику Кинкейд так, чтобы ее приняли в академию, то предлагаю тебе сесть. И мы начнем работать, чтобы выяснить, кто украл мой медальон, поскольку иначе пострадает не только Люси. Мне совсем не хотелось бы видеть крушение звездной карьеры доктора Виго из-за единственного тайного акта милосердия.

Как Роган мог предать Ганса? Знали ли об этом Диллон и Кейт, ближайшие друзья? Шон не хотел вредить их карьере, но лучше бы он ничего не знал. Он не хотел хранить эту тайну от Люси, но особого выбора не было.