Анна Малышева - Западня

— И ты отпустила ее? — не веря своим ушам, спросил Михаил. — Вот так — среди ночи?

— Она сказала, если я разбужу родителей — ей лучше умереть, — уже со слезами в голосе ответила девочка. — Что не хочет в тюрьму, что ни в чем не виновата, что я ничего не понимаю… Она сказала, что боится каких-то людей, и родители тут не помогут — только напрасно будут изводиться. Я поняла, что она боится какой-то девушки из театра и еще одного парня. Оля еще раз повторила, чтобы я с ними не разговаривала ни о чем. Она… — Тут Милена стала захлебываться, ее душили слезы. — Она поцеловала меня… И ушла!

И девочка разревелась, с силой прижав ладони к лицу, словно так можно было удержать стремительно побежавшие по щекам слезы. Михаил даже не пытался ее успокаивать. Что было дальше — он уже знал. Он снова увидел скорченное на земле тело девушки. Белокурой худой девушки с белой, почти прозрачной кожей. Она лежала, подогнув под себя руки, будто уснув в неловкой позе. Это было вечером, в воскресенье. С озера доносился плеск воды, на волейбольной площадке глухо стучал мяч, раздавались резкие крики подающих. И над поляной то ныряла, то поднималась почти прозрачная, легкая белая бабочка.

Потом она исчезла в небе, стала невидимой, бестелесной.

— И ты ничего не сказала родителям? — спросил он, протягивая руку и касаясь плеча Милены. — Как ты могла молчать? Ты понимаешь, что обязана была…

— Оля просила молчать, — всхлипывала девочка. — Она так просила… И я молчала, я боялась, что сделаю хуже… А потом… Мне позвонили…

Этот мужчина позвонил в понедельник, на другой день после смерти сестры. Милена сама взяла трубку и вздрогнула, когда услышала свое имя, произнесенное незнакомым мужским голосом. Мужчина сказал, что он знакомый Ольги, что Ольга должна отдать ему ключи. Милена испугалась и, не ответив ни слова, положила трубку. Он позвонил еще, и она отключила телефон. Однако аппарат пришлось, подключить через час — она боялась, что родители заметят, что телефон не работает. В понедельник мужчина больше не звонил. Зато во вторник она опять услышала его голос, Мать как раз куда-то вышла, а у отца был очередной урок, — Он сказал, что ему нужны ключи, больше ничего, — вытирая слезы, рассказывала Милена. — Я боялась говорить громко, шептала, он меня плохо слышал. Сказал, чтобы я не придуривалась. Что он знает от Ольги — ключи у меня. И я должна их отдать. Велел выйти из дома, назначил встречу возле супермаркета. Он даже знал, что рядом с нашим домом есть такой супермаркет. И сказал, что, если я не приду, он кое-что расскажет в милиции… Об Оле.

Он сказал, что она… Проститутка и воровка.

Эти слова Милена произнесла почти беззвучно. Михаил гладил ее по плечу и ощущал, как затравленно дрожит девочка. В эти минуты она казалась совсем маленькой.

— И ты пошла? — почти ласково спросил он.

— Да! Я сказала папе, что мне нужно забрать у подружки тетрадь. Он ничего не спросил, разрешил уйти. Я пошла к супермаркету… Я даже не знала, как тот человек выглядит, как его зовут.

Девочка ждала недолго. Оказалось, что звонивший ей мужчина уже некоторое время наблюдал за ней из припаркованной возле тротуара машины. Видимо, хотел убедиться, что Милена пришла одна. Потом он вышел, приблизился к ней, довольно вежливо поздоровался. Милена сразу полезла в карман за ключами, но он попросил не передавать их на виду у всей улицы. Сказал, что лучше это сделать в машине.

— Я бы к нему не села, но он сказал, что хочет кое-что рассказать об Ольге, — подавленно рассказывала Милена. — Он говорил вежливо… И я согласилась. Пошла к машине, села. Он сел за руль. Спросил, где ключи.

Я их показала, он забрал. А потом сказал, что должен проверить, правильные это ключи или нет. Что Ольга могла их подменить. Он сказал — сейчас съездим, проверим, и я отвезу тебя обратно. И поехал… Я не знала, что мне делать… Он сказал, что, если я закричу, мне живой не быть.

Она подняла на Михаила плаза;

— Только не считайте меня дурой! Я сто раз видела по телевизору, как надо поступать, если тебя затащили в машину. Тем более он был один. Только одно дело — смотреть это по телевизору, а когда ты сама попалась… И он ,все время говорил про Ольгу. Он говорил что-то ужасное.

Я даже повторять не хочу. Я не верю в это! Потом вдруг сказал, что мы приехали.

Он припарковал машину в каком-то дворе, взял Миле ну под руку на тот случай, если она захочет убежать, и повел куда-то. Остановился у высокого, как видно, недавно построенного дома. Набрал код на двери подъезда, дверь открылась. Милена пыталась упираться, но он так сжал ей руку, что потом остались синяки. Пять мелких синяков вокруг предплечья — отпечатки его пальцев.

— Он сказал, чтобы я не фокусничала. Что моя сестра уже пыталась его надуть, и вот чем это кончилось. Он даже не скрывал, что сам это сделал… И я так боялась! Меня все время тошнило, перед глазами какой-то туман. Я уже думала, что не выйду живая… От него воняло луком, он все время дышал мне в лицо.

Она замолчала, ее передернуло. Девочка отпила остывшего чая и, не глядя на Михаила, потребовала:

— Вы только обещайте, что никому этого не расскажете… Иначе я не буду больше говорить. Лучше я тогда уйду.

— Не бойся, не расскажу, — теперь вполне искренне пообещал Михаил. Он уже чувствовал, что дело более чем серьезное.

В том доме, куда завел ее пахнущий луком мужчина, был лифт, но они почему-то поднимались по лестнице. По дороге никого не встретили, Милена слышала шум проезжающего мимо лифта, из какой-то квартиры слабо доносилась музыка. Она хотела звать на помощь, но боялась, что не успеет открыть рта. Между этажами, на чистенькой, пахнущей краской площадке, мужчина остановился и велел ей внимательно слушать. Если она все сделает, как нужно, он сейчас же отвезет ее домой — в целости и сохранности.

— Он сказал, что сейчас мы поднимемся на шестой этаж и я должна буду позвонить в ту квартиру, что справа.

Там всего две двери, одна против другой. Меня спросят, кто я. И я должна назваться по имени, сказать, что я Ольгина сестра. Я спросила, что дальше. Он сказал: если откроют — я должна зайти в квартиру. А если нет, я должна убедить хозяина, чтобы он открыл. Он мне дал плейер — красивый такой, серебристый, для компакт-дисков.. Сказал, чтобы я его показала в глазок, сказала, что хочу вернуть подарок, что Ольга умерла и подарок ей больше не нужен. Я просила, чтобы он меня отпустил. Сказала, что мне, наверное, не откроют. А он ответил, что мне-то как раз должны открыть. Что этот человек виноват перед Ольгой и не решится меня прогнать. И он откуда-то знал, что я видела этого человека, и тот меня тоже видел. От сестры, наверное. И тогда я поняла, о ком идет речь. Здесь жил тот самый Ольгин приятель, у которого синяя иномарка. Я спросила, зачем вое это нужно? Почему он сам туда не пойдет? Ведь у него есть ключи от квартиры!