Анна Малышева - Западня

Водит в шикарные кабаки. Ольга описала Милене, что она ела в этих кабаках, что пила. Девочка на нее рассердилась — Я ей сказала, что мама все равно догадается, и тогда ей же будет хуже. Я спросила.., т — Милена засмущалась и скороговоркой закончила:

— Я спросила — он на тебе женится? Ольга на меня смотрела как на дуру. И сказала, что он уже женат и дети есть. Я с ней потом два дня не разговаривала.

— Но послушай! — перебил ее Михаил. — Почему же ты молчала, когда Ольга пропала? Ведь этот тип мог завезти ее куда-нибудь и убить! Ты о нем никому не говорила?

Милена помотала головой и снова заскрежетала по столу кружкой. Этот звук раздражал Михаила, но остановить девочку Он не решался —t— обидится, замолчит. Никогда не знаешь, что может обидеть подростка. Как-то он оборвал Дашку по пустячному поводу — и та разревелась, сказала, что он ее травит. Люба и это ему припомнила, когда настаивала на разводе.

— Когда Оля пропала, я сперва думала, что она, правда, живет у подружки, — пробормотала себе под нос Милена. — А потом… Я боялась им говорить про этого мужика. Мне бы такое устроили!

И, внезапно воодушевившись, девочка воскликнула:

— Знаете, какой у меня отец?! Он бы мне всыпал! Он до сих пор меня бьет. Иногда… А я так долго молчала. Они бы набросились, почему я сразу не сказала"… Это Ольку никогда не били, а меня…

Она взяла конфету и тут же положила ее обратно в коробку:

— И потом… Оля мне еще сказала, что этот тип у нее не первый Только вы никому не говорите!

— Да что уж теперь говорить, — вздохнул Михаил. — Долго ты молчала, нечего сказать. Интересный из тебя человек вырастет. Можно в разведку засылать.

— Не говорите со мной, как с ребенком! — взорвалась она. — Я уже не маленькая! Все считают меня дурой!

— Да нет, по-моему, это ты считаешь всех глупее себя; — отрезал Михаил. — Рассказывай.

Свое шокирующее признание Ольга сделала сестре, когда та спросила — зачем она связалась с человеком, который на ней все равно не женится? Для Милены в ее четырнадцать лет потеря невинности еще означала катастрофу. Хотя, как мимоходом заметила девочка, в ее классе уже есть две девчонки, которые занимались этим самым с парнями. И ничего. Одна из них даже отличница.

— А Оля мне ответила, что теперь ей все равно. Что у нее уже был парень. Прошлым летом на выпускном балу…

Она сказала, что им дали только шампанское, а они перед балом устроили складчину, и па чердаке была водка. И один парень из параллельного класса… Ну, в общем, это у них было два раза. И еще она мне сказала, чтобы я не устраивала трагедии. Что это уже никого не волнует, а ей все-таки девятнадцать лет. Она сказала, что у нас просто родители старорежимные, и поэтому он не хочет говорить.

Нормальным родителям она бы все рассказала.

«Интересно, а я нормальный родитель? — подумал Михаил, глядя, как Милена мучает в пальцах конфету. Шоколад уже начал таять, но Милена этого не замечала. — Если бы такое вытворила Дашка… Хотя Люба теперь скажет, что это не мое дело».

— Я тогда еще больше на нее разозлилась, — вздохнула девочка. — А когда она пропала, вспоминала, как мы ссорились. Я совсем спать не могла. Мне все время казалось, что она на меня обиделась, потому и не возвращается. И еще я думала… Я думала, она хочет, чтобы мы все за нее поволновались. И мама, и я, и отец. Она мне часто говорила, что ее никто не любит.

— По-моему, твоя мама очень ее любит. Любила, — поправился Михаил. — Я это видел. Жестоко ставить такие эксперименты.

— Я тоже так думала, — неожиданно согласилась Милена. — А там, в парке, когда мы с мамой увидели велосипед… Я знаете что решила? Что Оля и с вами… Ну… Это…

Она запнулась и от смущения запихнула в рот полурастаявшую конфету. Милена даже покраснела. Михаил ее прекрасно понял. Понял в том числе, почему девочка сразу вцепилась в него, да еще с такой ненавистью в глазах.

Как будто он был ее давним и опасным врагом. Почему она не верила, что он просто выудил велосипед из речки. Не верила ни одному его слову. Мать — та поверила в его невиновность куда быстрее.

— И ты решила проверить, не здесь ли прячется Ольга? — уточнил он. — Поэтому меня выслеживала, да?

Милена с усилием проглотила конфету и подтвердила — все было именно так. Только осмотрев квартиру Михаила, она поняла, что Ольги здесь нет. А до этого была твердо убеждена, что сестра скрывается, здесь, у очередного великовозрастного приятеля — А когда она вернулась, все стало еще хуже, — тихо продолжала девочка. — Я сперва так обрадовалась! Мы с мамой были у бабушки, когда узнали. Мама поехала домой, а я не могла сидеть спокойно. Я так хотела увидеть Ольку! Я решила, что все ей прощу, больше не буду с ней ссориться… Я сердилась на маму — почему она меня не взяла с собой? Два дня бабушка за мной следила, а в субботу я сбежала, поехала домой. А она… Она даже не сразу меня заметила.

Милена рассказала, что никогда не видела сестру в таком состоянии. То, что Ольга похудела, было еще полбеды. Она молчала. Молчала упорно, зло, отвернувшись к стене. Если Милена пыталась задать вопрос — та делала вид, что не слышит. Хотя музыка в ее наушниках играла далеко не все время. Куда чаще Ольга лежала с отключенным плейером, будто слушала что-то другое. Другую, несуществующую музыку или свои собственные мысли.

— Родители все эти дни следили за ней, боялись, что она убежит опять. Она им соврала про то, что заблудилась в лесу. А я сразу ей не поверила. Она это сказала так просто — чтобы отмазаться. И мама тоже не поверила. А отец все молчал. Я не знаю, что там у них вышло… Только они с Олькой давно не разговаривали. Ну, почти не разговаривали. Стали совсем как чужие. А ночью, когда все спали, она сбежала. Только я не спала. Я видела, как она встает, и сразу зажгла свет.

Ольга шепотом попросила сестру потушить лампу Милена, сама не зная почему, послушалась. Она уже успела увидеть, что сестра готова к выходу. Она даже кроссовки успела обуть. Милена шепотом, чтобы не разбудить родителей, потребовала объяснений.

— Она сказала, что должна идти, должна встретиться с одним человеком. Что если она не пойдет — случится что-то ужасное… — Милена снова начала дрожать. — Она дала мне ключи. Три ключа. И сказала, чтобы я спрятала их и маме не показывала. И еще добавила, что если она не вернется, я должна отдать ключи тому, кто у меня их попросит. Что мне, наверное, позвонят. И еще очень просила, чтобы я просто отдала этому человеку ключи и больше ни о чем с ним не говорила. Оля сказала: «Стоит только начать, и ты уже от них не отвяжешься… Так было и со мной. Они тебя тоже используют».

— И ты отпустила ее? — не веря своим ушам, спросил Михаил. — Вот так — среди ночи?