Мэри Стюарт - Лунные пряхи

— Знаю. Позже я туда вернулась и обнаружила кровь на стене.

— Вернулась? — Рука Марка дернулась, мышцы напряглись, и даже голос его изменился. — Ты знала? Значит… когда ты пыталась помешать этому малому войти?..

— Он приятель Джозефа. — Я скомкала свой мокрый носовой платок в маленький аккуратный шарик. На Марка я по-прежнему не смотрела. — Он один из них. Я же сказала тебе, что нашла их.

Повисла напряженная тишина. Я услышала, как он набирает в грудь воздуха, собираясь заговорить, и поспешно затараторила:

— Я все тебе про них расскажу. Я же не всерьез говорила, что не стану рассказывать, — буду, конечно. Но сначала расскажи о себе. Когда вчера ночью я обнаружила кровь, то подумала… даже не знаю, что я подумала. С тобой правда все в порядке?

— Абсолютно. Я задел плечо, когда рыскал там в кромешной тьме, открылось небольшое кровотечение, но совсем скоро прекратилось, и вроде бы ничего страшного.

— А что происходило после того, как я ушла от вас?

— Да в общем-то ничего. После того как Ламбис проводил тебя, мы с ним встретились и кое-как закопали Джозефа. Это заняло немало времени, и, когда мы закончили, я настолько вымотался, что мало на что годился, но все равно я был решительно настроен без промедления обследовать деревню. Как я тебе уже говорил, Ламбис не знал наверняка, куда именно направлялся Джозеф, перед тем, как он его убил, но, судя по всему, он шел в Агиос-Георгиос… Ну так вот, мы спустились вниз, насколько отважились, залегли в укрытии и наблюдали за деревней, пока не стемнело. Отдохнув, я почувствовал себя лучше, так что мы спустились в деревню и как можно тщательнее все осмотрели. Я решил, что переодеться в критский костюм — неплохая мысль: если бы кто-нибудь случайно заметил меня шныряющим между домами, я бы уже не выглядел таким явным иностранцем и даже, не исключено, сошел бы за своего, если бы пробормотал «добрый вечер» по-гречески. Но, как ты знаешь, мы не напали на след Колина. Говоришь, его держали на мельнице?

— Да. Но рассказывай дальше: что случилось, когда ты выбрался из сарая?

— Да ничего. Встретился с Ламбисом в условленном месте, мы снова поднялись в горы и затаились до утра. К тому времени я совсем выдохся, к тому же все больше уверялся, что мы никогда не найдем Колина… — Последовала пауза. — Сегодня утром Ламбис снова спустился вниз, а у меня хватило сил только на то, чтобы добраться до церкви и запрятать наши припасы. Потом я забрал винтовку и затаился — так, чтобы следить за тропинкой, на которой произошло первое убийство. Я думал, вполне возможно, кто-нибудь придет искать Джозефа или меня. Если бы они пришли, в одежде Джозефа я бы, наверное, смог спокойно приблизиться к ним на расстояние выстрела, прежде чем они сообразили бы, что это не он. Но к чему сейчас об этом? Никто не появился, даже ты. Как ты сюда добиралась? С какой стороны пришла?

— Мы все время держались в укрытии, шли вдоль того маленького овражка, где труп. Ты не слышал, как я пела? После того как я нашла Колина, я пыталась отыскать вас.

Он отрицательно покачал головой.

— Ничего не слышал. А жаль. И Ламбис тоже — он уходил, чтобы понаблюдать за полями.

— Сегодня утром? Мы там были — вместе с Франсис.

— Знаю. Он видел вас обеих возле одной из мельниц. Это и была та самая? — Марк улыбнулся. — Вот так ирония судьбы. Он видел, как вы вошли внутрь, и решил, что там ему делать нечего; побродил вокруг, пока вы не ушли и та гречанка тоже, а потом вломился в другую мельницу. И разумеется, ничего не нашел. Тогда он вернулся ко мне. Вот и все. Наши старания ничем не увенчались.

— Кажется, я начинаю понимать, почему в здешних краях столь популярна партизанская война. Это было бы смешно, если б не было так грустно — как вся наша компания слонялась по горам, не замечая друг друга. Это ты стрелял?

— Да, чтобы подсказать Ламбису, где я нахожусь. Стрелять безопаснее, нежели кричать, этот звук в сельской местности не привлекает внимания. Это тебя тоже напугало?

Я молча покачала головой. Я не собиралась объяснять Марку, что в тот момент меня куда больше тревожили другие вещи. Убрав носовой платок в карман, я насухо вытерла тыльной стороной ладони глаза и улыбнулась ему.

— Вот теперь другое дело! — ласково сказал он.

— Ага.

— Такая ты мне нравишься. — Он снова порывисто и крепко обнял меня и тут же отпустил. — А сейчас пойдем-ка вместе назад, устроим военный совет.

Колин и Ламбис сидели возле кустов у края лощины. Они облюбовали небольшую полянку, на которой росли маленькие цветочки и побеги кипарисов, словно темные персты, торчали среди зелени. Разогретые жарким солнцем, все они источали удивительный аромат. А ниже нас кремовые цветки ладанника сплошным ковром покрывали берег речушки. Тропинка петляла между ними и исчезала среди скал, окаймлявших берег моря. Там и сям сквозь просветы между скалами ослепительными клиньями сверкало море.

Когда мы подошли, Колин весело смеялся над каким-то замечанием Ламбиса. Рюкзак стоял раскрытый между ними, и Колин целеустремленно рылся в нем, выискивая что-то среди кучи продуктов. Вот он достал мою бутылку вина и победно помахал ею перед носом у Марка.

— Поспеши, Марко Поло, если хочешь получить свою долю. Тут и так почти ничего не осталось.

— Тогда предлагаю оставить немного и для Николы. А где это ты ее раздобыл?

— Она притащила.

— Ну, тогда тем более она должна выпить. Давай-ка сюда бутылку. Выпей немного, Никола.

— Это для тебя, — возразила я.

— «Мое вино — роса из дикой белой розы», — продекламировал, перевирая цитату, Марк, — и, кстати, что может быть отвратительнее на вкус? Да нет, я уже почти полностью перешел на воду, так что пей сама.

Я подчинилась и заметила, как Колин ухмыльнулся, глядя на озадаченное лицо Ламбиса.

— Не слушай Марка. Это всего лишь Джон Китс. Валяй, Ламбис, спроси меня теперь: «А что такое Китс?»

Ламбис улыбнулся. Очевидно, он уже привык служить мишенью для шуток Колина. Сейчас оба они казались чуть ли не одногодками. Ламбис, как и остальные, тоже заметно изменился — он словно помолодел, исчезли мрачные складки в уголках рта. Я поняла, что они были вызваны свалившимися на них бедами, и мне вдруг стало нестерпимо стыдно.

— Итак, — безмятежно заговорил он, — и что же такое Китс?

Колин уже раскрыл рот, готовый издать радостный возглас, но тут же снова его закрыл.

— Если уж на то пошло, — заметил его брат, — Ламбис знает английский куда лучше твоего. Одному богу ведомо, как ты его учишь; должно быть, порядки в твоем Борстале здорово переменились, с тех пор как я сам там учился. Борстал — это школа в Англии, — пояснил он Ламбису. — А теперь прошу внимания, дело серьезное, а времени у нас мало. Никола, присядь-ка сюда.