Сандра Браун - Связанный честью

Лукас, нисколько не таясь от гостей, опустил голову и поцеловал ее в губы.

– Веди себя прилично. Это же прием в твою честь. – Эйслин пыталась говорить строго, но не смогла скрыть радости при виде такого нежданного выражения нежных чувств с его стороны.

Он поиграл с ее локоном:

– Знаешь, я мог бы и умыкнуть тебя отсюда.

– Похитить?

– Угу.

– Ты уже как-то раз это проделал.

– Это был самый умный поступок в моей жизни.

– И самое лучшее, что со мной случилось.

Не замечая круговерти чужих разговоров, они пристально смотрели друг другу в глаза и видели любовь. Их прервал подошедший с поздравлениями Джонни Диринвотер. Индеец пожал руку Лукаса и дружески хлопнул его по спине.

Они разыгрывали из себя радушных хозяев все положенное время, и наконец толпа гостей начала редеть.

– Мы совсем не пообщались с моими мамой и папой, – виновато произнесла Эйслин.

Она взяла Лукаса за руку и повела к родителям, что сидели на другом конце комнаты и разговаривали с Джином. Лукас издал жалобный звук.

– Они прошли долгий путь, и я не имею в виду расстояние до больницы.

– Я знаю, – уступил тот. – Я буду с ними любезен. В конце концов, твой отец строит новое крыло для клиники Джина.

Наконец Уиллард и Эленор отбыли в Феникс, и Элис тут же спросила, нельзя ли им с Джином забрать к себе Тони с ночевкой.

– Мы слишком редко его видим. Вы ведь все равно завтра приедете, чтобы навести здесь порядок. Можно?

Лукас и Эйслин дали свое согласие и вдвоем вернулись домой. Вечер был прекрасен. Небо усеивали звезды, а над горами низко-низко сияла полная луна.

– Ты знаешь, у меня такое чувство, что я тоже становлюсь чуть-чуть индианкой, – задумчиво произнесла Эйслин. – Я очень люблю эту землю. – Она кивнула на горизонт.

– Ты от столького отказалась, – тихо сказал Лукас, не отрывая глаз от узкой дороги, что вела к ранчо.

Она сняла его руку с руля и сильно сжала. Он посмотрел на нее.

– В той прошлой жизни у меня не было тебя. И Тони. Я никогда бы не хотела вернуться обратно.

И действительно, она оборвала все связи со Скоттдейлом. Квартира была продана. На вырученные деньги Эйслин оборудовала в резервации несколько пришкольных площадок. Она продала и свою фотостудию. На эти деньги она усовершенствовала темную комнату и купила великолепного производителя для табуна. Когда коня привезли, Лукаса начали раздирать внутренние противоречия. Он отчаянно боролся со своей гордостью, не позволявшей принять подарок.

Эйслин положила руки ему на грудь и умоляюще посмотрела в глаза:

– Ты столько дал мне. Позволь отплатить тебе чем-то.

Он принял коня, осознав, что этот дар – выражение ее любви. Кроме того, жеребец должен был стать хорошим подспорьем табуну и давать ценное потомство. Чем больше денег принесет ранчо, тем больше он сможет нанять молодых людей, которым иначе не найти работу. И одним из первых строений он возведет домик для шестерых ковбоев, которые уже на него работают. Они хорошо справляются с ранчо, а это значит, что он сможет больше времени уделять адвокатской практике.

Эйслин посмотрела на строгий профиль Лукаса, словно выгравированный на фоне освещенного неба, и ее сердце наполнилось любовью. Счастье так и рвалось у нее из груди с тех пор, как Тони поправился от пневмонии.

– Надеюсь, сегодняшние снимки получатся хорошо. Особенно те, что с Тони.

Лукас, видимо, почувствовал, что она еще не закончила, и ничего не ответил.

– Меня до сих пор озноб пробирает, когда подумаю, как близки мы были к тому, чтобы его потерять.

Он забрал у нее руку и тыльной стороной ладони погладил ее по щеке:

– Мы пообещали друг другу, что никогда этого не забудем, но еще мы поклялись, что сможем все пережить.

– Я знаю. – Она поцеловала его ласкающую руку. – Я просто думаю о том дне. Ты признался мне в любви, потом появился Диксон со своими новостями, и сразу же доктор сообщил нам, что Тони выживет. – Эйслин улыбнулась мужу. – Столько радости за один раз – это меня едва не прикончило.

– Похоже, ты сегодня настроена на воспоминания.

– Это я так праздную свое счастье.

Лукас остановил машину перед домом и посмотрел на нее:

– Ну а мне пришел в голову другой способ это отпраздновать.

– И что же это за способ, мистер Грейвольф?

Они даже не задержались, чтобы зажечь свет, и при лунном сиянии прошли прямо в спальню.

Лукас сбросил пиджак и кинул его на кресло. Потом расстегнул рубашку. Но на большее его не хватило, он сразу потерял голову. Приблизился к Эйслин и притянул ее к себе. Она уронила свой жакет, едва успев снять его.

Лукас сокрушил ее губы так же яростно, как и при первом поцелуе. Его озлобленность немного смягчилась, а предубеждения были оттеснены в сторону. Потом он примет и будет ценить ту часть себя, в жилах которой течет кровь англо. Но Эйслин надеялась, что его дикарская способность заниматься любовью навсегда сохранится.

Он взялся за блузку, нащупал пуговицы. Расстегнул одну за другой, а Эйслин тем временем запустила обе руки ему в волосы, с силой прижалась к губам. Он вытащил блузку из юбки, расстегнул бюстгальтер и, отодвинув кружевные чашечки, накрыл ее груди руками.

Прикосновение шершавых мозолистых рук к гладкому телу было поистине восхитительным. Они творили настоящую магию. Когда Эйслин насытилась поцелуями, Лукас прижал ее к своей промежности и заставил истекать влагой.

Его рот снова вернулся к ее губам, он прижал ее грудь к своей, и они оба застонали от удовольствия. Лукас крепко обнял Эйслин, обхватывая руками, насколько мог дотянуться, и склонил голову над ее макушкой.

– Я даже вспоминать не хочу, что когда-то мы не были единым целым, – хрипловато произнес он, сжимая ее в объятиях. – Я не хочу вспоминать, что когда-то жил без любви к тебе.

Эти возвышенные слова были очень дороги Эйслин, хоть и непривычны. Лукас уже знал, что признаться в глубоких чувствах – не значит поколебать его уверенность в себе и своем достоинстве. Но он по-прежнему очень редко их озвучивал. И когда он, как сейчас, все-таки это делал, Эйслин бережно хранила каждое его слово в своей душе.

Их губы снова слились в обжигающем поцелуе. Он скользнул ладонями ей под юбку и положил руки на бедра. Поиграл с краешками чулок и поясом – Лукас обожал этот предмет одежды, и Эйслин поэтому часто надевала его ради мужа.

Он подхватил ее под попку, прижимая к себе для взаимной полноты ощущений. Через пару минут Эйслин выскользнула из трусиков. Его рука скользнула ей между бедер. Выше. Глубже. Он довел ее до полуобморока и снова вернул в сознание успокаивающими поцелуями и нежными словечками.